Психотерапия для депрессивных жаб

– Боже мой, Жаб, взгляните на часы! Мы с вами общаемся уже лишних пятнадцать минут. Простите меня, пожалуйста, но мне, боюсь, надо уже торопиться, тем более что и у вас после нашего сеанса намечено еще одно мероприятие. Еще раз приношу извинения.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – ответил пациент, – от нынешнего сеанса я получил подлинное удовольствие, и если немного опоздаю на обед, то ничего страшного не случится.

Они встали с кресел и вышли в коридор, где Жаб снял с вешалки и надел пальто.

– Да, Цапля, чуть было не забыл, – сказал он, сунул руку в карман и вытащил небольшой сверток в грубой оберточной бумаге.

– Это вам. Небольшой подарок в благодарность за ваши труды.

– Очень мило с вашей стороны, – произнесла Цапля, – можно я открою его прямо сейчас?

– Да, конечно, – ответил Жаб, – это так, безделица.

Развернув пакет, Цапля увидела выточенную из дерева чашу с идеально отполированными светлыми и темными прожилками.

– Я сам сделал ее из ореха, поваленного ветром в Жабо-Холле, потому что обожаю заниматься токарной обработкой дерева, – продолжил пациент. – Подумал, что она, пожалуй, вам понравится и станет небольшим напоминанием о нашей совместной работе.

– Огромное вам спасибо, – поблагодарила его Цапля, – я всегда буду хранить ее как самое бесценное сокровище и при каждом взгляде на нее вспоминать обо всем, что узнала благодаря нашим сеансам.

– В самом деле? – удивленно спросил Жаб. – Не знал, что вы, со своей стороны, тоже чему-то научились. Думал, только я.

– А вот здесь вы ошибаетесь, – возразила Цапля, – в психоанализе познание чего-то нового всегда представляет собой двусторонний процесс, несмотря на то что каждый учится чему-то своему. Ладно, Жаб, идите уже, а то опоздаете на обед. До свидания.

– До свидания, Цапля, – ответил тот, – и спасибо вам за все.

С этими словами он сел на велосипед и покатил по направлению к «Красному льву», чтобы больше никогда не встречаться со своим психотерапевтом.

16. Прощание и начало нового этапа

Устроить в честь выздоровления Жаба праздничный обед придумал Крыс. «Оставлять без внимания важные события, никоим образом их не отметив, слишком просто, – сказал он. – Так бывает потому, что их значимость мы, видимо, обычно признаем только постфактум».

По причинам, известным только ему одному, это мероприятие Крыс решил устроить в «Красном льве» – на старом постоялом дворе с внутренним двориком и обеденными залами, отделанными деревянными панелями. Официанты с длинными свисающими усами, внешне такие же старые, как дом, расхаживали в передниках, доходивших им до черных растрескавшихся ботинок.

Не успев даже переступить порог, Крыс уже знал, что будет в меню: коричневый виндзорский суп из телятины и овощей, жареная норфолкская индейка с чиполатой, на десерт трайфл с хересом, немного сухого чеддара и кофе. Он пришел первым, желая убедиться, что в отдельном кабинете должным образом накрыт стол. Внешне комната (называемая здесь Залом Исиды) выглядела просто великолепно, что его немало удивило: на застеленном накрахмаленной белоснежной скатертью столе искрились бокалы и красовались старинные столовые приборы, дополняемые столь же белоснежными накрахмаленными салфетками.

Изучив винную карту, он, в полном соответствии со своими ожиданиями, увидел несколько хороших винтажных сортов по довольно умеренным ценам. Заказал пару бутылок кларета и отправился в бар дожидаться остальных. Там взял пинту любимого пива ДПТ, что, по общему мнению, означало «Да порадуйся ты!», с видом величайшего удовлетворения на лице облокотился на барную стойку и залпом выпил пенный напиток.

Следующим явился Жаб – раскованный, непринужденный, жаждавший поскорее встретиться с друзьями и рассказать обо всем, что с ним произошло. Но стоило ему прислонить к перилам отеля свой велосипед, поправить новый клубный галстук и небрежной походкой зашагать по внутреннему дворику, как у него тут же подкосились колени. Он отчетливо понял, где именно оказался, и на него лавиной нахлынули воспоминания об имевших здесь место событиях. Это ведь был «Красный лев» – тот самый постоялый двор, где несколько лет назад после бегства от друзей-реформаторов его угораздило слопать невероятный обед, а потом (о ужас, вспоминания об этом давались ему с невообразимым трудом!) угнать сногсшибательную машину, угодив на ней прямо в тюрьму.

К счастью, в этот момент на пороге отеля показался Крыс.

– Привет, Жаб, – в своей проницательной манере сказал он, – у тебя такой видок, будто перед тобой предстало привидение. Ты сегодня первый. Пойдем, я возьму тебе что-нибудь выпить.

Немного вернув самообладание, тот прошел за Крысом в бар. Самый старый официант окинул их вопросительным взглядом, который Жаб, несмотря ни на что, стойко выдержал, протягивая ему свое пальто.

– Что будешь? – спросил Крыс. – Пинту пива?

– Нет, конечно же, – ответил друг. – Ты же знаешь, я всегда беру виски с содовой.

– Чушь! – не без некоторой горячности возразил Крыс. – Я же помню, ты сто раз брал при мне именно пиво.