Читаем ПСС. Том 55. Дневники и записные книжки, 1904-1906 гг. полностью

3) Людямъ кажется, что нельзя жить безъ правительства, но вѣдь также казалось, что нельзя жить безъ пытокъ, безъ рабовъ, безъ колдовства, гаданья. Тѣ, кто говорили, что не нужно пытокъ, рабовъ и др., не брали доказывать, что можно безъ нихъ жить, а просто говорили, что это дурно — противно и разумной и доброй природѣ человѣка. Тоже и съ правительством. Оно дурно, оно ужасное зло и матерьяльное и духовное. А зло не можетъ быть необходимо, чтобы безъ него не могло существовать человѣчество.

————————————————————————————————————

4) Кажется, уже не разъ выражалъ это. Но вчера съ особенной ясностью пришла мысль о томъ, что забота о себѣ, все вниманіе, направленное на себя, очень дурное, ужасное состоянie, когда я, на к[оторое] направлены забота и вниманіе, — я тѣлесное съ своими чувственными и умственными радостями. Но совсѣмъ не то, когда вся забота, все вниманіе направлены на я духовное, на я общее всему живому, когда вся заб[ота] и вним[аніе] направлены на то, чтобы совершенствовать это я, т. е. расширить его, слиться имъ съ Богомъ и со всѣмъ живущимъ. (Люби Бога и ближняго.) — Только служа этому я, возможно благо свое и всѣхъ людей.

5) Познать Бога можно только исполненіемъ Его закона. («Дѣлайте то, что я говорю, и узнаете, правда ли это».) Чтобы познать Бога, надо слиться съ Нимъ. Чтобы слиться съ Нимъ, надо исполнять Его законъ.

6) Нынче въ книгѣ Мыс[ли] Муд[рыхъ] людей у насъ съ Дорикомъ было о богатствѣ, что не можетъ войти богатый въ Ц[арство] Н[ебесное]. Какъ это просто и какъ несомнѣнно, и какъ все сказано въ этомъ. Это785 надо хорошенько обдумать и уяснить.

6 Февр. 1906. Я. П.

Все какъ лихорадка. Одинъ день хорошо, одинъ дурно себя физич[ески] чувствую. Могу радоваться, что и въ дурные дни не отступаю или только немного (на лошадь сердился) отъ отношенія къ закону, къ Богу — одно и тоже — главное, не для людей. Нынче немного поправилъ «За что». Порядочно.Утро б[ыло] очень радостно. И все радости опасныя, мірскія, не для Бога: письмо милое отъ Саши, и Кругъ Чт[енія], и «О жизни». Fais ce que doit, advienne que pourra.786

787Читалъ вчера или 3-го дня прекрасную брошюру Д. Хом[якова]. — Все хорошо. Горе въ томъ, что онъ788 считаетъ христіанство и православіе равнозначущими и къ духовнымъ требованіямъ жизни причисляетъ бытъ. Это уже совсѣмъ невѣрно и явный софизмъ. По этому случаю и надо записать:

1) Народъ, какъ и человѣкъ, можетъ ставить главнымъ условіемъ своего блага матерьяльное преуспѣяніе, и тогда благоустройство политическое для него дѣло первой важности; и можетъ — народъ также, какъ и человѣкъ, ставить высшимъ условіемъ своего блага свою духовную жизнь, и тогда матерьял[ьное] преуспѣяніе и политич[еское] благоустройство для него нетолько неважно, но противно, если онъ долженъ принимать въ этомъ политич[ескомъ] устройствѣ участіе.789 Западные народы принадлежатъ къ первому типу, восточные и въ томъ числѣ русскій — ко второму. Это мысль Хомяковыхъ — отца и сына. И мысль совершенно вѣрная. Но если русскій народъ, дорожа своей духовной жизнью, к[оторая] выражалась въ православіи, могъ довольствоваться самодержавіемъ русскихъ царей, охотно790 подчиняясь ихъ власти, даже когда она б[ыла] жестока, только бы самому быть свободнымъ отъ участія въ насиліи власти, то это не доказываетъ того, чтобы такое отношеніе къ власти — повиновен[іе] ей должно бы было всегда продолжаться.

Отношеніе это неизбѣжно должно было измѣниться по двумъ причинамъ: во 1-хъ, п[отому], ч[то] власть въ старину патріархальная и791 властвующая только надъ однимъ однороднымъ, одноязычнымъ и одновѣрнымъ народомъ, не ставящая себѣ задачей соединеніе въ одно чуждыхъ народностей (имперіализмъ), не заставляла людей участвовать въ чуждыхъ народу дѣлахъ (защищать Россію отъ Монголовъ или Французовъ, но не душить Польшу, Финляндію или захватывать Манджурію) и потому не требовала отъ народа чуждыхъ ему и жестокихъ дѣлъ; и во 2-хъ, требованія духовной жизни не остаются всегда одни и тѣже, а уясняются и развиваются, и христіанство, прежде требовавшее только покорности властямъ, даже если бы власти требовали убійства, въ своемъ уясненномъ состояніи потребовало отъ людей уже другаго: не участія въ угнетеніи, насиліяхъ, убійствахъ. Такъ что отношеніе народа къ власти неизбѣжно измѣняется съ двухъ концовъ: власть становится хуже, жесточе, противнѣе духовному складу народа, и духовныя требованія народа становятся чище, выше.

Это самое совершается теперь.

10 Февр. 1906. Я. П.

Нездоровилось послѣдніе дни. Писалъ «За что». Нехорошо. Живу, слава Богу, порядочно. Помню. Нѣсколько экзаменовъ б[ыло]. Въ нѣкот[орыхъ] случаяхъ 4, но нигдѣ не провалился вполнѣ. Кое что думалъ, и, кажется, важное. — Записать надо:

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах

Похожие книги

Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы