Птенчик

– Он сделал это, не потому что надел костюм, а потому что захотел сделать. Мы закрыли эту тему три года назад. Никаких разговоров, никаких упоминаний о нём. Ты понял меня, Риккардо?

– Да.

Отец расслабил пальцы.

– Одевайся. Опаздывать на праздник – дурной тон.

*

Оскар, проводивший их в гостиную, сообщил, что именинница скоро спустится, и прошмыгнул на кухню. Риккардо покосился на родителей: они улыбались, а он чувствовал себя идиотом и полагал, что выглядел также – коробка в его руках скользила, «котята» подпрыгивали и норовили слипнуться в один «кошачий комок».

Гостиная Феррера напоминала огромный золотой слиток: в золотой краске было всё, начиная от перил, заканчивая обивкой дивана и коврами. Риккардо не сомневался: если потереть кожу Карлы, то на ней тоже выступит проба.

На лестнице показалась миссис Феррера – низкая упитанная женщина. Она кивнула Аурелио и Альбе, прошлась взглядом по Риккардо и скрылась на втором этаже, как смущённая девочка-подросток.

– Красота влюблённой в тебя женщины не сравнится с красотой той, кто к тебе равнодушна, – шепнул отец на ухо Риккардо.

Риккардо скривился и отстранился от него. «Котята» отлепились друг от друга и со смеху покатились в другой угол коробки.

– Он говорит о Карле, – уточнила мать.

– Я понял, мам. Если бы папа имел в виду миссис Феррера, я отдал бы ему коробку и уже, сломя голову, бежал бы из города.

– Риккардо, ты отвратительный, – сказал отец. Но по его голосу Риккардо понял, что шутку он оценил. – За тебя ни одна уважающая себя девушка не выйдет замуж, – он наклонился к Риккардо и добавил так, чтобы не слышала Альба, – кроме миссис Феррера, конечно же.

– Она замужем, – прошептал Риккардо.

– Когда ты станешь мужчиной, она разведётся с Гаспаром и отсудит у него половину аптеки. На одной части прилавка продавать солёную воду будет он, а на второй – ты.

– Полусолёную.

Отец хохотнул и выпрямился.

Риккардо обернулся. Он хотел придумать ещё шутку, много шуток, чтобы смеяться над ними вместе с отцом, но в гостиную вернулся Оскар, притащив с кухни букет цветов, который едва помещался в его руках.

– Волнуешься, Рикки? – спросил Оскар, встав рядом с Риккардо.

– Нет.

– А я волнуюсь. Она взрослеет так быстро, – в его словах промелькнула нотка назревающего плача.

На лестнице снова появилась миссис Феррера.

– Папа! – крикнул Оскар. Гаспар вынес торт с тринадцатью зажжёнными свечками. – Какая же она красавица, – таял Оскар, наблюдая, как Карла спускается по ступенькам, придерживая подол платья. Золотого.

– Привет, Рикки, – Карла улыбнулась.

Риккардо рассматривал её как экспонат в музее, пытаясь найти «грань взросления», о которой полминуты назад ныл Оскар. Но в Карле всё оставалось прежним кроме голоса: он стал приторным, словно яблоко в карамели окунули в сироп и джем.

– С днём рождения, – спохватился он и вручил ей подарок. За время ожидания «котята» набрали в весе и превратились в тигров.

Карла взяла коробку, задула свечи и под аплодисменты присутствующих переместилась на диван открывать подарки. Взрослые отправили Риккардо к ней, а сами завернули на кухню, чтобы попробовать вино, которое Гаспар привёз из Испании.

Риккардо коснулся пуговицы.

– Рикки, не трогай воротник! – голос Карлы изменился. Приторность исчезла. – Ты не обидишься, если я открою твой подарок в конце?

Риккардо пожал плечами и она принялась за распаковку.

Первый подарок был от её родителей. Они оставили внушительную по размерам коробку на журнальном столике. Карла сорвала красный ленточный бант и открыла подарок. Риккардо ахнул: в коробке лежал виниловый проигрыватель «Empire 698» – идеал с деревянным корпусом и стеклянной защитной крышкой. Но Карлу он не впечатлил. Она закрыла коробку и двумя руками сдвинула её на дюйм вперёд: проигрыватель весил почти четырнадцать килограмм.

Оскар подарил сестре цепочку с серебряной подвеской в форме сердца. Риккардо решил, что Карла расстроится, что получила серебро, а не золото, несмотря на то, что украшение было от «Тиффани», но она улыбнулась и застегнула цепочку на шее.

– Что внутри? – спросила Карла, взяв коробку Риккардо.

<Если бы я знал>

– Сюрприз.

«Котята» полетели в разные стороны.

– Мне нравится, – сказала Карла и потянулась к щеке Риккардо.

– Я рад, – он увернулся от неё, – этот цвет тебе очень идёт.

Кукла «Барби» позавидовала бы коллекции Карлы, чей гардероб насчитывал сотни платьев. Длинные и короткие, с рисунком и без, – она могла менять их каждые полчаса, и, благодаря семье Бенитос, в её шкафу обретёт пристанище синий гипюровый «урод». В отличие от матери, выбиравшей платье, Риккардо не смыслил в моде.

– Я примерю! – Карла понеслась к лестнице.

Пока Риккардо гадал, насколько её радость от подарка была искренней, в гостиную со смехом ввалились их родители. Матери обсуждали предполагаемое банкротство «Гуччи», а отцы спорили, как будет выглядеть их будущий совместный магазин.

– Маленький, Аурелио! Маленький! Совсем крохотный, – Гаспар показал на пальцах, каким будет магазин, – чтобы покупатели стояли в очереди на улице!

– Зачем? – смеялся Аурелио.