Птенчик

Оскар и Маэстро переглянулись.

«Не обманывай, – сказал Оскар. Рассказ Лося развеселил его и прибавил бодрости к голосу, – твоей туше не протиснуться в эту щель».

«Там хорошее окно, здоровое такое», – призадумался Лось.

«Задница твоя здоровая, Лось, а не окно. Что-нибудь ещё, Рикки?».

«Нет. Спасибо, Оскар».

Окно было не таким огромным, как описывал Лось, но и на щель оно не походило.

Риккардо расстегнул две верхние пуговицы рубашки, опустил ногой крышку унитаза и, забравшись на неё, поднял створку.

<Если Лось пролез, то и я смогу>

Он содрогнулся от прохладного воздуха, наполнившего помещение, встал на бачок, перевернулся спиной к открытому окну, подтянулся, держась за створку, наполовину высунулся на улицу, затем перекинул ноги и спрыгнул вниз.

Риккардо убрал руки в карманы брюк и поплёлся по улице Красных роз, тишину которой нарушал отдалённый лай собак. Он радовался, что избавился от навязанного матерью общества Карлы, и благодарил незнакомую девушку, загнавшую Лося в туалет «Крабового утёса». Его настроение не испортила даже встреча с Далией в начале улицы.

– Что ты тут делаешь? – она отвела взгляд и обхватила себя руками, будто её тело пронизывал холод. Но она не дрожала.

– Я гуляю. А ты?

– Я иду в кино.

– Кинотеатр в другой стороне.

– Я иду не в кинотеатр. Я…, – Риккардо снял пиджак и накинул его на плечи Далии, – я не замёрзла, – она вернула ему пиджак. Риккардо хмыкнул и натянул его обратно, —я ищу…

– Драйв-ин! – Риккардо щёлкнул пальцами. – Ты ищешь наш кинотеатр драйв-ин!

– Точно.

– Ты знаешь, что у них только одно старьё? Никаких новинок, – он снова укрыл её плечи пиджаком, – пойдём, я отведу тебя! Никаких новинок и никаких интересных фильмов! Хотя однажды они крутили «Ночь живых мертвецов», и, о боже, я клянусь тебе, после просмотра я не спал три дня! Ты смотрела его?

Она улыбнулась и закуталась в пиджак, пахнувший, как ей показалось, тёмным шоколадом.

– Нет.

– Сейчас я тебе расскажу! Брат и сестра приехали на кладбище…

Далия хохотала всю дорогу. Эмоциональный пересказ фильма сопровождался не менее эмоциональной актёрской игрой Риккардо. Он выставлял перед собой руки, подвывал и покачивался, когда изображал живых мертвецов; закрывал лицо руками и визжал, когда показывал Барбару; но любимая сцена Далии в его исполнении – убийство Бена [2]: Риккардо стукнул себя по лбу, закатил глаза и завалился на спину, примяв чей-то газон, – лучшего выстрела в голову без спецэффектов не придумаешь.

Они остановились на холме, в полумиле от пустыря, на котором располагался «драйв-ин», и вместе с десятками зрителей в автомобилях наблюдали, как Скарлетт ОʼХара и Ретт Батлер едут в повозке [3].

– Кто тебя ждёт? – спросил Риккардо. Он рассматривал марки автомобилей и гадал, кто позвал Далию на свидание.

– Никто меня не ждёт, – они посмотрели друг на друга. – Я живу на ферме, близ маленького городка, ещё меньше, чем Деренвиль. У нас не бывает «драйв-инов», – она повернулась к экрану. – Мне просто стало интересно, как они выглядят.

– Ты не говорила, что живёшь на ферме.

– Ты не спрашивал.

На секунду замешкавшись, Риккардо взял Далию за руку и побежал вниз по склону. Они спустились на пустырь и спрятались за багажником красного «Шевроле Бискейн».

– Жена нашего школьного охранника мистера Хорни – скандальная женщина, – прошептал Риккардо. На согнутых ногах они переместились за багажник соседнего автомобиля. – Она закатывает ему истерики по любому поводу, – они очутились возле третьего автомобиля. – Он приходит в «драйв-ин», чтобы отдохнуть от её криков и отоспаться.

– Откуда ты знаешь?

– Он пожаловался мне на неё две недели назад, – сказал Риккардо, не уточняя, что беседовал с охранником в тот вторник, когда удрал от Далии в аптеку. – Если найдём его автомобиль – сможем посмотреть кино.

Далия заупрямилась.

– Это неправильно.

– Зато рискованно и весело, – он повёл её к серому «Ситроену». – Я не знаю, какая марка у его автомобиля, так что придётся заглядывать в окна. Увидишь щекастого спящего мужчину – дай знать.

Они пробирались между рядами автомобилей, и если бы в салоне кто-то отвлёкся и повернул голову, то увидел бы, как на него пялятся два любопытных глаза – голубых или чёрных, словно жаба высунулась из воды, чтобы наблюдать за мошками, которых собирается съесть на ужин. Маленькие глупые мошки летают над болотом под осуждающим взглядом жабы, чьи торчащие глаза принимают за камешки, и жаба либо цепляет их длинным языком, либо уходит под воду, потеряв интерес.

Риккардо и Далия теряли интерес от автомобиля к автомобилю. Они видели целующихся подростков, бабушку, которая вытерла слюни трёхлетнему внуку, а затем высморкалась в тот же платок, обнимающихся стариков, семью из пяти человек, обменивающуюся пакетами из фастфуда в «минивэне», близнецов, играющих в покер, – кого угодно, но только не школьного охранника, удравшего от сумасбродной жены в «драйв-ин».

Ладонь Далии выскользнула из руки Риккардо.

Он подкрался к следующему автомобилю. Ко второму. К третьему. У четвёртого – белого «Бьюик Аполло» Риккардо остановился и жестом подозвал Далию.