Читаем Птенцы полностью

В состав веча входят не только действующие начальники, но и отставные. Сторонники покойного посадника Захарии, были, после переворота Якуна, ныне тоже покойного, сняты с должностей. Естественно - свободным волеизъявлением "шир.нар.масс". На вече они не являлись - "не буди лихо пока тихо". Отговаривались нездоровьем, отъезжали в дальние вотчины. Иные же, осознав свою ошибку "в неправильном понимании истинного пути к счастью и справедливости", покаялись и устремились "в авангард борьбы за исконно-посконные новгородские вольности" и связанное с этим перераспределение материальных ценностей.

Ольбег вспоминал свои разговоры с Воеводой.

-- В Новгороде ныне 40 родов боярских. Вотчины у них... Иные - с до-рюриковых времён. Надо земли у них отобрать и отдать своим. Но не одним куском - иначе и свои ворами станут, а ломтями в десятую-двадцатую часть. А кто в крамоле не замазан - поделить родовое имение по семьям. Семейств-то боярских против родов - вдесятеро.

Другие же "мужи добрые", присутствующие в княжеском совете, быстрёхонько приступили к увлекательному процессу "раскатывания губы". Особенно всеобще это происходило в псковской части бояр.

-- Ага. Михалковичей ныне под нож. А имение их за князя. А князь тую вотчинку ихнюю, которая по Великой - мне. А тама рядом Гюрятичей владение. А они ж тоже... воры. И ежели ихнюю тоже отнять и к моей, что напротив, по сю сторону граней псковских лежит, присовокупить, то... мало что не княжество своё получается.

***

В 12 в. новгородский род Михалковичей объединяется в один род с Гюрятиничами, происходящими от Рёгнвальда-Рогволода.

Имя отца Гюряты трактуют как гипокористику от Рогъволодъ - древнерусского соответствия скандинавского имени Рёгнвальд (Ragnvaldr). Дедом которого был Рёгнвальд Ульвссон, двоюродный брат жены Ярослава Мудрого Ингигерды, прибывший вместе с ней на Русь и получивший в управление Ладогу как "ярлство". Его дети, Ульв и Эйлив, также посадничали в Ладоге и подвизались в Новгороде на службе у Ярослава.

Михалковичи - единственный боярский род, прослеживаемый с вт. пол. XII в. до конца новгородской независимости, самый значительный по своему политическому весу, составивший костяк крупнейшей и влиятельнейшей Прусско-Плотницкой группировки и давший наибольшее за всю историю Новгорода число высших городских магистратов. Единственный трижды (в 12 в.) выдававший своих дочерей за Рюриковичей.

***

Но сидели здесь и другие. Которые потрясенно переглядывались: неприкосновенность новгородских вотчин сродни неприкосновенности рюриковичей. Владения, в ядре своём, уходят из рода только при гибели рода. Ни борьба прежних посадников Нежаты и Захарии, закончившаяся смертью одного и убийством другого, не сопровождалась переделом родового имущества. Гигантские штрафы, конфискация движимого имущества или городских усадеб - бывали. Но вотчины...!

Якуна с братом, бежавших как-то из Новгорода, поймали, избили, раздели догола, чуть не утопили. Наложили штрафы в тысячу гривен на одного, три сотни - на другого. Но о землях и речи не было. Можно казнить главу рода за преступление. Но имущество переходит к следующему в роду.

На месте казнённого появляется его сын или брат. С чувством мести - "родную кровь пролили!" - в душе. И с прежними возможностями, ресурсами, дружиной - в руках. Или нужно "истреблять по четвёртое колено". Зверствовать. Уничтожая уже и неповинных, вызывая в людях непричастных - отвращение, страх, вражду. Общественное возмущение.

Феодал теряет свой феод за вопиющее нарушение законов или за нарушение клятвы сюзерену. Если сюзерен - "коллективный феодал", город, то принять подобное решение вечу, "коллективному сюзерену", состоящему из таких же "членов коллектива" - крайне тяжело.

"Сегодня ты, а завтра я".

Здесь - ещё хуже, здесь вотчина не лен, не условное владение, а наследственное - аллод.

Если Ропак примет такое решение в Новгороде, то псковские вотчины его брат тоже будет отнимать.

-- Бояр новгородских извести хочешь? Однако же не все они в крамоле измазались. Есть, к примеру, Нездиничи.

Незда - бирюч, убитый вместе с посадником Захарией. У него остались сыновья, другие родственники. Боярский клан, пострадавший от смены власти, но, частью, принявший и поддержавший эту власть.

-- Вины винить твоя, княже, забота. По моему суждению: виновных имать, невинным - отдать ту часть родового имения, которая им доля. Долю изменников же поделить промеж мужей добрых, тебе присягнувших, в крамоле не замеченных.

***

Ольбег предлагает обдуманную нами "трёхходовку". Очень, знаете ли, демократическую, прогрессивную и общечеловекнутую.

1. Родовые земли разделить между взрослыми членами рода. Вместо "майората", "лествицы" или "ряда" (завещания) - "обычное право", "всем сёстрам по серьгам".

Это же хорошо! Это же по справедливости! По совести!

"Скажите, совесть - это не опасно?" - не то слово. "Совесть" - смертельна. Смерть всего туземного "народоправства".

Это - крах всей новгородской системы. Сплошное торжество совестливости, справедливости, дерьмократии и либерастии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зверь лютый

Вляп
Вляп

Ну, вот, попал попаданец. Вроде бы взрослый мужик, а очутился в теле лет на 12–14. Да ещё вдобавок и какие-то мутации начались. Зубы выпадают, кожа слезает. А шерсть растёт? Ну, и в довершение всего, его сексуальной игрушкой сделали. И не подумайте, что для женщин. А ему и понравилось. И всё это аж в XII веке. Какое уж тут прогрессорство. Живым бы остаться. Короче, полный ВЛЯП. Всё по-взрослому.Это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Не рекомендовано: лохам, терпилам, конформистам, фрустрирующим, верующим, ностальгирующим, эстетствующим, рафиноидным, ксенофобнутым, ретросдвинутым, нацикам и поцикам. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и «попаданского». Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

В. Бирюк

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / Фэнтези

Похожие книги