Птичка-в-клетке (СИ)

— Ты страшишься за меня, потому что это глумление оставило след: отвращения, страха… Но ты видел и иное: я не пыталась убежать от этого страха и мерзости, тем, что выдала бы Тёмным известное мне или предложила иное взамен на то, что они прекратят. Я не воин, и потому вам тяжелее видеть это, но я не слаба. Я должна перенести это… — Линаэвэн остановилась. — Ты прав в том, что орки не поступят со мной, как угрожают, ведь иначе они убили бы меня; но когда я узнала, что они могут, чего хотят, то их взгляды и прикосновения стали куда отвратительней, при невозможности уклониться. Их тяжелее терпеть… — Эллет осознавала, что ей придётся самой искать, как принять это… на целителя надежды нет, Эйлиант молод, и чтобы он мог утешить, как хочет, ей самой же придётся подбирать слова о себе. — Но любая пытка отвратительна: не только боль, но и то, что её причиняют намеренно и с удовольствием, лишив возможности сопротивляться. Что за мерзкая тварь этот Саурон! Если они повторят со мною… нужно будет так и смотреть на это как на разновидность пытки, только не болью, а мерзостью. И помнить, что если я не буду уступать, но терпеть, орки однажды остановятся, вернее, их остановят те, чья цель отнюдь не орочьи забавы…

Эллет осенило, и она поднялась и воскликнула:

— Эйлиант, я поняла! Молчи в следующий раз, как бы ни было тяжко смотреть! Саурон мерзок, но расчётлив и всегда нацелен на свою выгоду. Он не будет повторять что-то, если увидит, что не может этим ничего добиться. Если же будет чего-то добиваться, то обязательно повторит. Понимаешь? Вы в силах избавить меня от нескончаемых повторений пытки тем, что будете держаться и не уступать, если я также буду держаться; тогда они попробуют ещё и прекратят, увидев бесплодность, бесполезность для себя того, что творят.

Линаэвэн казалось, она нашла одновременно слова, чтобы укрепить Эйлианта, и способ избавления. Только умолкнув и ожидая ответа, она осознала, что держит юношу за руку, осторожно, но без страха, без мысли об орках… Она сможет брать за руки друзей, обнимать их — Тёмные не сумели изменить это. Хотя сейчас она протягивала руку сама, принять прикосновение, объятие будет труднее, и страх и тяжёлое воспоминание не уйдут скоро. Но если одно может быть преодолено за часы — можно было бы многое изменить за годы. Если чудо произойдёт, и она спасётся, у неё будет много времени, и будет возможность обратиться к целителю.

Нолдо хотел обнять и прижать Линаэвэн к себе, но не посмел, только поднял свою руку, которую держали пальцы эльдэ, и осторожно прижал их к губам, и Линаэвэн улыбнулась. Если тень пережитого долго будет мешать ей спокойно принимать объятия, она может сказать родичам, чтобы они были бережны — и они, несомненно, будут. Только что она была почти уверена, что отсюда ей не выйти иначе, чем через Чертоги Ожидания, а слова Эйлианта стали словно свежим ветром…

Тело эльфа, чародейством Энгватара, заживало, но сил организма не хватало, чтобы так быстро восстанавливаться — Эйлиант был покрыт уродливыми шрамами и выглядел изможденным, но его глаза смотрели прямо и были все также ярки.

— Я слишком юн, чтобы быть в состоянии помочь тебе. Но ты мудра, и ты сама нашла, как освободиться от Тени, и более того, рассказала мне, чтобы и я знал и держался… Ты очень сильная и мудрая. Теперь я понимаю, почему Финдарато и Маитимо послали именно тебя. Они знали, что даже если случится худшее, ты все равно справишься с их поручением. Я… постараюсь об этом помнить и молчать. И Кириону постараюсь сказать то же. И… — феаноринг боялся, что их подслушивают, потому не мог сказать напрямую, — кто знает наперед? Быть может, исцеление к тебе ближе, чем ты думаешь. Кажется, ты уже встала на этот путь.

— Должно быть, Тёмные так и считали, что ты слишком юн, чтобы помочь, иначе не позволили бы нам беседовать. Я сумела разобраться и нашла пути, но без тебя мне трудно было бы справиться. Я старше вас, но ты помог мне сейчас, а прежде Бэрдир помог избавиться от чар и не подвергнуться допросу раньше времени; к несчастью, его отправили в Ангбанд. Рада, что мы с тобой сейчас можем быть рядом. У нас есть время для отдыха… потом тебе, верно, понадобятся силы… — опять эллет умолкла, сознавая, что и для Эйлианта должно быть большой радостью встретиться с ней, но не нужен ли ему отдых сейчас? — Мы можем поделиться друг с другом тем, что было с нами, или, хочешь ли, я могу спеть для тебя? — Линаэвэн больше не дрожала, и слёзы её высохли.

— Мне нечем особо делиться, — мотнул головой эльф. Ему не хотелось говорить о случившемся Линаэвэн, но молчать теперь было нехорошо. — Меня допрашивали всю последнюю неделю, каждый день. После допроса Эвег лечил меня, и все повторялось. Каждый раз они придумывают все новые пытки… хотя вряд ли придумывают, знакомят меня с еще более тяжёлым. Но не тревожься за меня, я держусь, и… все, правда, не так плохо, как кажется. И теперь я буду рад, если ты споешь мне. И Кирион тоже услышит тебя и поймёт, что все хорошо.

Эйлиант снял с себя рубаху и передал ее деве.