Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений

Термин «смещение точки отсчета» обозначает медленные, почти неощутимые изменения в экосистеме. Первым его употребил в 1995 году биолог, специалист по рыбным ресурсам Даниэль Поли, чтобы объяснить, как экологические стандарты удается настолько понизить, что люди готовы мириться с тем, что раньше бы их возмутило. По мнению Поли, оскудению дикой природы попустительствует наша коллективная забывчивость. Память у нас дырявая, продолжительность жизни – относительно короткая, а потому мы, люди, – свидетели ненадежные. Мы не способны по-настоящему осознать, как сильно перекроили и разрушили природный мир наши действия: ведь точки отсчета меняются со временем и от поколения к поколению, а мы к этим изменениям слепы. Наши экологические стандарты снизились почти незаметно для нас. То, что нам сегодня кажется девственно-нетронутой природой, – лишь бледная тень той, что была когда-то. Похоже, мы не в силах даже припомнить, как всё было прежде.

Точно так же, когда я стояла рядом с музыкантом на том холме в Мимико, районе Торонто, глядя на ряды летящих кроншнепов на фоне сумеречного неба, я была свидетельницей зрелища, которого следующие поколения, возможно, никогда не увидят и даже не узнают, что потеряли. На данный момент средний кроншнеп не входит в число «видов, чья судьба вызывает беспокойство», – то есть, пока весьма многочисленен, но я не могу предугадать, как сместится точка отсчета и что будут считать нормой следующие поколения.

Перспектива исчезновения средних кроншнепов вовсе не немыслима, ведь 116 лет назад немыслимое уже случилось, когда из неба Мимико исчезли странствующие голуби – другой вид, когда-то считавшийся неуязвимым.

Странствующие голуби сбивались в огромные мигрирующие стаи, пока в начале XX века чересчур активная охота и утрата традиционных мест обитания не привели к их вымиранию. В Торонто эти птицы обычно собирались на берегах реки Мимико, а затем перелетали через озеро. (Название «Мимико» происходит от слова omiimiikaa из языка индейцев миссисога, означающего «место, где собираются дикие голуби» или «место, кишащее дикими голубями».)

Как рассказывают, в 60-е годы XIX века этих птиц было так много (многомиллионная стая в течение четырнадцати часов шла над соседней Ниагарой-на-Озере), что одним выстрелом из дробовика можно было застрелить дюжину. Но спустя пятьдесят лет они вымерли.

В 1900 году над островом Торонто заметили пять пролетавших странствующих голубей. Последний на свете странствующий голубь – самка Марта, содержавшаяся в неволе, – умер 1 сентября 1914 года в зоопарке Цинциннати.

Весть о смерти Марты повлекла за собой сообщения, что где-то якобы замечали «голубей-призраков», а также яростные опровержения. Мол, как могло такое случиться? Как мог взять да исчезнуть биологический вид, отличавшийся баснословной многочисленностью? Как крепкие, жизнеспособные живые существа могут стать настолько уязвимыми?

Утрата любой формы жизни – трагедия, но вымирание странствующих голубей по своей масштабности – нечто беспрецедентное в истории человечества. Суровое предупреждение: сразу осознаешь, как всё бренно, вспоминаешь, что природа не вечна.

Что еще исчезло с лица планеты в 1914 году?

А что появилось впервые? Дорожный конус, Панамский канал, небьющееся стекло, мировые войны.

Некоторые утраты безвозвратны. Или нет? Пока я пишу эти строки, ученые, сотрудничающие с американской НКО Revive & Restore («Воскресить и восстановить»), пытаются дать странствующему голубю вторую жизнь. Путем процедуры, которая дословно называется «девымирание» – de-extinction – и предполагает использование ДНК от музейных экземпляров животных, эмбрион полосатохвостого голубя можно превратить в эмбрион странствующего голубя. Поборники девымирания говорят, что воскрешение видов дает человечеству шанс на искупление. Воссоздав вид, который мы прежде довели до вымирания, мы получаем возможность загладить проступок предков. Возможно, небо снова заполнят странствующие голуби – и на фоне этого бессмертного небосвода наши утраты и та истина-предостережение, которую утраты несут миру, будут аннулированы.

История рода человеческого – это история несерьезного отношения к тревожным звоночкам природы. Мы отнекиваемся и торгуемся. Подправляем точку отсчета. Нажимаем кнопку перезагрузки, очищая свою память. Колдуем с генами и пускаемся в безумные научные эксперименты. Модифицируем свои тела и неуклюже встреваем в деятельность биосферы. Бросаем вызов смерти и разложению. Вырываемся за пределы возможного, компенсируем свою уязвимость с помощью инженерии и ноу-хау. Игнорируем обратную связь и предостережения собственного организма и планеты Земля.

Пусть в моем сердце найдется местечко для воскрешенного странствующего голубя или его приблизительной факсимильной копии, я остерегаюсь мира, где нет пределов возможного, где люди чувствуют себя всемогущими, где мольбы изменить курс не слышны за самодовольными эйфорическими воплями изобретательства.