Птицы небесные (сборник)

Небесного не наследуют», и держался, не изменяя своей Маньке. Но в одном доме было ему великое искушение. Этот дом арендовала пышная, в последнем приступе молодости, золотозубая блондинка. Дом этот назывался «Массажный загородный салон», и под началом блондинки было десять отборных девиц, которые обслуживали бандитов и богатых клиентов. Эти срамные девки вечно устраивали засор в туалетах, кидая туда что попало, и поэтому Петрухе довольно часто приходилось бывать в этом доме, где среди десяти его обитательниц была одна – стройная, белозубая мулатка, которая каждый раз обжигала его своим огненным взглядом (делая Петрухе авансы). Постепенно образ этой необычной, с шоколадной кожей девицы, с ее яркими, сочными губами и призывным пленяющим взглядом, запал в его сердце и даже начал преследовать его в сонных видениях. Он, ворочаясь на кровати, обнимал свою косую толстомясую Маньку и страстным, рыдающим голосом произносил имя мулатки. Утром Манька ему с укоризной пеняла, что опять он во сне поминал какую-то Анжелу. Петруха что-то мычал в ответ и, махнув рукой, шел умываться. С утра, садясь за руль своего Форд-пикапа, он жал на акселератор, мчась по Приморскому шоссе, а перед глазами у него все маячила обольстительная мулатка. «От беса это мне, от беса, – говорил он сам себе. – Вот Кузьму бы сюда. Кузьма живо бы упарил этих проклятиков и отвел от меня это наваждение».

В какой-то день на неделе он подъехал к церкви и пошел к священнику каяться в блудных бесовских помыслах. Батюшка, в этот день не обремененный требами, вышел к аналою и внимательно выслушал исповедь.

– Искушение твое велико, – сказал он Петрухе, – женщина чуждой расы из племени муринов вошла в твое сердце. Я тебе советую в этот дом больше не ходить, чтобы эту блудницу не видеть. Спасайся постом и молитвой и призывай мученицу Фомаиду, которая помогает от блудной страсти.

– Чтобы в этот дом не ходить, – сказал Петруха, – мне надо увольняться из фирмы, потому что этот район приписан ко мне для обслуживания.

– Ну что ж, возьми и уволься. Лучше уволиться, чем свою душу грехом погубить.

На следующий день, к удивлению хозяина фирмы, предлагавшего даже увеличить зарплату, Петруха уволился и опять вернулся на работу в жилконтору под начало старого хрипуна коротконогого Сергеича.

В церковной лавке он купил молитвослов и Псалтирь, перестал есть мясо и усердно молился каждый день, не ленясь, клал по пятьсот земных поклонов. Но дьявол не отступал, вцепившись в него мертвой хваткой, и со страниц молитвослова на него смотрели огненные глаза мулатки. «Плохи мои дела, – думал Петруха, – кажется, я крепко влип в эту историю». Он беспрестанно думал об Анжеле, и дума эта, как тяжкая и мучительная болезнь, постоянно была с ним.

«Намертво она меня зацепила», – говорил он сам себе и не знал, что делать. Косого веселого Яшку на день стали отдавать в ясли, и Манька опять пошла малярить. Кроме основной работы она постоянно имела халтуру по ремонту квартир и поэтому неплохо зарабатывала. Они с Петрухой копили деньги, чтобы купить отдельную квартиру, и каждый месяц Петруха относил в сберкассу накопленные деньжата. Однажды в воскресенье после завтрака он сказал:

– Маня, давай уедем ко мне в деревню насовсем, а то я здесь пропаду. У нас в Матрениных горках хорошо, привольно – и дом просторный, и огород, и корова есть. В доме одна только мать живет и больше никого, иногда, бывает, божии странники заходят, а так свободно. Поедем!

– Да ты что, ошалел? Корова есть. Да на что мне твоя буренка сдалась? Бросить город, уехать в глушь с Литейного. А Яшку где учить будем? В деревенской школе, чтобы он таким же вахлаком стал, как мы с тобой? Нет,

Петя, об этом и говорить не приходится. И больше ты мне об этом не заикайся.

– Эх, Маня, Маня, – сказал Петруха и, выйдя на улицу, напился в рюмочной до умопомрачения.

Оставив молитву и пост, он стал напиваться каждый вечер, чтобы спать мертвецким сном и не видеть и не слышать, что творится кругом.

Однажды по объявлению в газете он пошел к колдунье-знахарке, чтобы разрушить чары и снять приворот, как это обещалось в объявлении… В прихожей у колдуньи сидела очередь человек пять. Петруха сел шестым на свободный стул и стал дожидаться. Наконец подошла его очередь и он вошел в полутемную комнату, где горели свечи, на диване сидели черные коты, а в клетке на жердочке дремал ворон. За круглым столом сидела полная седая женщина с цыганскими глазами и цветастой шалью на плечах. Знахарка пытливо посмотрела на Петруху острым взглядом и раскинула на зеленой скатерти карты, внимательно перебрала их и вынула одну. Посмотрев на нее, она в испуге зажмурила глаза и бросила карту на стол.

– Ничего не могу сделать, – сказала знахарка Петрухе, – она сильнее меня. И денег мне твоих не надо. Иди, и да свершится твоя судьба.

Придя домой, Петруха стал собирать чемодан.

– Куда ты? – всполошилась Манька.

– Поеду в деревню, мать навещу.

– А как же работа?

– Скажи, что срочно вызвали к матери. Я оставлю заявление об отпуске за свой счет.

Утром он уже трясся в поезде, направляясь домой.