Птицы небесные (сборник)

Христос воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ —
И сущим во гробех живот даровав!

Удивленный мерин, моргая заиндевевшими ресницами и прядая ушами, слушал это необычное пение.

Отец Антипа, наполняя бочку, продолжал размышлять о том, что мы здесь, еще будучи на земле, в теле, сами предвосхищаем себе меру суда Божия: своей жизнью, своим поведением. Своим отношением к другим людям мы сами определяем себя или в уготованные Богом обители для вечной радости, или в тартар кромешный на вечную погибель и муку.

Вода стала переливаться через край бочки, и Антипа, опомнившись, взял в руки вожжи и, чмокнув губами, дал знак мерину поворачивать домой.

Когда отец Антипа зашел в келью скитоначальника Арефы, то застал того в праведном гневе на отца хлебопека Фрументия, который был уличен в тайноядении. Отец Фрументий стоял на колеях и плачем каялся, прося себе епитимию. В свое оправдание он говорил, что хлеб стал жевать от ужаса, когда ночью в хлебной увидел бесов, ворочающих веслом в бочке квашню.

– В Великий Пост, – говорил Арефа, – бесы наваливаются на всех монашествующих и от них надо отбиваться крестом, молитвой и постом, а не тайноядением. А к тебе, отец Фрументий, бесы пристали за маловерие и помыслы постоянные о ястии и питии. Особенно за питие, и не воды, конечно.

Согрешивший отец хлебопек был поставлен на поклоны и отпущен в свое послушание.

Получив благословение от скитоначальника на приготовление каши, гороховой лапши и овсяного киселя, и все, по случаю субботы, с возлиянием елея, отец Антипа отправился на кухню, где отец Коронат уже растопил плиту, вычистил котлы и кастрюли и сидел в ожидании своего начальника.

Насельники скита были все старые, а где старость – там время летит быстролётно, мелькают дни за днями, как телеграфные столбы за окнами поезда, и не все прибывали на конечную станцию, некоторые незаметно скрывались серыми тенями на ходу, исчезая на полустанках. Так тихо ушел и упокоился на скитском кладбище хворый отец Африкан, в глубокой старости уснул навеки схимник отец Сергий. Скованные морозом нетленно лежали они в своих гробах до Светлого всеобщего Воскресения. А время Великого Поста шло своим чередом. Прошли недели Торжества Православия, Крестопоклонная, Преподобной Марии Египетской, Благовещение. Вместе со снегами растаял и ушел март месяц, подкатило Вербное воскресение и началась Страстная седмица. Теплое солнышко, южные ветры и дожди согнали с полей снег, залежи которого еще были по оврагам и в лесных чащобах. В начале апреля на Страстной седмице, когда уже было много света, солнца и тепла, а лес оглашался птичьим пением, из монастыря пришел послушник и принес скитоначальнику письмо от наместника Успенского монастыря. В письме призывалось благословение Божие на всю скитскую братию и предписывалось всем на Великую Субботу прийти в монастырь, чтобы вместе с монастырской братией встретить Святую Пасху. А чтобы скитская братия, изнемогшая от поста, не утруждалась идти десять верст пешим ходом, отец наместник обещался прислать трактор с прицепом.

– А что, отец Антипа, – спросил Коронат, недавно живущий в скиту, – ведь в монастыре на трапезе поди нам подадут рыбу, яйца, творог. Не согрешить бы против скитского устава.

– А что делать, Коронатушка, за послушание придется вкушать, что подадут. Святым пустынникам даже шашлык подавали в гостях для смирения, ну а нам это не грозит. На этот случай апостол Павел в своем послании нам разъяснил, что пища к Богу нас не приближает и не удаляет от Бога.

От скитоначальника был дан наказ: всем почиститься, постираться, чтобы в монастырь прибыть в благопристойном виде. В Великую Субботу по полудни с дороги послышалось тарахтение, и монастырский тракторист лихо подкатил и остановился у скитских ворот. Каштан бегал кругом и добросовестно облаивал трактор. Братия собралась во дворе, и иеромонах отец Пахомий прочел молитву на путь шествующих. Архимандрит Арефа с посохом уселся в кабине, а монахи разместились в прицепе. В скиту оставили безрукого отца Филагрия читать неусыпаемую Псалтирь и Каштана, чтобы охранял двор. Ехали лесной дорогой, молча, бледные, исхудавшие Великим Постом, но все были спокойны и улыбались, глядя на Божий мир. Прицеп трясся и подпрыгивал на корнях, но это не мешало монахам сосредоточенно думать о грядущей Пасхе и пребывать в тихой радости. Лес кончился, и выехали в поле, где глаз радовали зеленеющие посевы озимой ржи, над которой в воздухе трепетали и пели жаворонки. Приложив козырьком к глазам руку, отец Антипа разглядел вдали белые монастырские стены и золотые купола храмов. Когда подъехали ближе, то увидели множество стоящих машин и снующих между ними паломников, приехавших на празднество со всей округи. Отец тракторист погудел перед хозяйственными воротами монастыря и въехал во двор. Монахи слезли с прицепа и, построившись парами, пошли к собору. Впереди шел, степенно переставляя посох, архимандрит Арефа.