Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

«Это был очень разочаровывающий день, – отмечал Перкин, когда его пессимистическое настроение еще сильнее испортилось. – Хотя цветом восхищались, ужасное «ЕСЛИ», касающееся цены, всегда выдвигалось на первое место». Он оценил, что не сможет поставлять очищенный твердый мов дешевле 3 долларов за унцию (менее 30 г) – и это во времена, когда унция платины стоила чуть больше 1 фунта. Проблема состояла в том, что для производства одной унции мова ему требовалось 400 фунтов (180 кг) угля.

Ему повезло, что мов стал самым насыщенным цветом, который когда-либо видели красильщики и ситцепечатники Шотландии. Во время одного эксперимента Перкин продемонстрировал, что он окрашивал воду в пропорции 1:630 000. «Однако ситцепечатники, которые попробовали это сделать, не проявили особого энтузиазма, – сделал заключение ученый, боясь, что начинает терять поддержку своего покровителя. – Даже месье Пуллар начал сомневаться, стоит ли строить завод для производства этого цвета».

Уильям вернулся в Лондон и получил интересное письмо от Августа Гофмана. Смирившись с тем, что теряет Перкина как ученика, Гофман понял, что теперь он может быть полезен как поставщик материала для исследований. «Мой дорогой мистер Перкин, – писал он. – Раз вы теперь производите анилин в достаточно больших масштабах, могли бы вы отдать мне кварту[28] или две. Конечно, я буду рад заплатить за него. Мне он очень необходим, и я был бы вам благодарен за быстрый ответ на это письмо». Неизвестно, что ответил Перкин. Но даже и без предположения Гофмана, ему самому едва хватало полученного анилина.

Вскоре после Рождества Перкин получил еще одно письмо, в этот раз с хорошими новостями. Роберт Пуллар нашел одного красильщика, который мог бы их поддержать. «Поскольку я не мог помочь [с применением мова] сам, – позже вспоминал Пуллар, – я представил сэра Уильяма другу, мистеру Киту из Бентал-Грин, самому крупному красильщику шелка в Лондоне того времени».

Томас Кит, который сделал красивую экспозицию шелка на Всемирной выставке в 1851 году, предложил Перкину две вещи, чего не смогли шотландские красильщики: веру и смелость. «Он верил в дело с самого начала», – сказал Пуллар. После того как Кит провел собственные эксперименты с мовом, Пуллар заметил, что эти новые оттенки «самые лучшие из виденных мной». Вскоре после этого Пуллар и Перкин независимо друг от друга открыли таниновую протраву, которую можно было применять к мову для закрепления на хлопке, отчего он становился неподвластен воде и свету. Пуллар снова написал юному химику, и в его словах чувствовался триумф: «Думаю, теперь вы точно решили продолжать. Судя по тому, что я видел, как мне кажется, нет сомнений в успехе». Но его оптимизм все еще был преждевременным.

«Мне не хватало времени, чтобы узнать все трудности строительства такого уникального завода, – писал Перкин через несколько лет после событий. – В действительности все это было в новинку». Первой проблемой стали финансы: похоже, что никто не горел желанием поддержать предприятие. Хотя у Уильяма не было опыта на финансовом рынке, его друзья постарше также не смогли найти капитал для начала дела, которое инвесторы считали «легкомысленным» и «ненужным». Но после нескольких месяцев отказов отец Перкина решил сам заняться предприятием. «Хотя отец разочаровался, когда я стал химиком, – вспоминал его сын, – [он] тем не менее так верил мне, что благородно рискнул большей частью своих накоплений после целой жизни работы в крупной индустрии, чтобы построить завод и начать производство…» Старший брат Уильяма Томас Дикс Перкин также бросил занятия по архитектуре, чтобы помочь в постройке завода, и втроем, теперь став предприятием «Перкин и Сыновья» – они принялись искать подходящее место. Здесь тоже скрывались проблемы, и изначальный план найти землю в Ист-Энде потерпел крах из-за их амбиций. Они искали огромное свободное пространство с хорошим доступом к воде и потенциалом к расширению, куда было бы легко добираться. Они столкнулись с сопротивлением местных градостроительных органов, которые волновались из-за опасности химических работ. Газеты полнились историями о ядовитых газах и отравленных ручьях. Капитал Перкинов составлял примерно 6000 фунтов, и им пришлось двигаться на север, все дальше и дальше от дома.