Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

В 1859 году императрица Евгения, как известно, объявила, что она отказалась от кринолина, но новости не сильно повлияли на его популярность, которая постепенно снижалась в течение пяти лет. Для Уильяма Перкина и текстильной промышленности было важно то, что платья нравились всем классам и вскоре они стали не просто слоем шелка или тюля, но изысканным произведением из нескольких ступенчатых слоев дополнительных рюшек и оборок. В 1859 году, когда платье достигло самого большого объема и состояло, наверное, из четырех юбок и огромного количества отделочного материала, на его создание уходили сотни метров окрашенного материала. Красильщики не могли поверить в свою удачу: их заказы росли не только из-за огромного спроса на материал для платьев, но и от потрясающего эффекта открытых лодыжек и последующего желания получить цветные чулки и нижние юбки.

К 1860 году «Перкин и Сыновья» получали огромные заказы из Штутгарта, Амстердама и Гонконга. Изначально цены были высокими – Перкин получил 6 фунтов за каждый литр раствора мова, который тогда разбавляли десять раз – и он быстро стал богатым. Уильям начал получать награды из-за границы за свои заслуги. В 1859 году ему прислали сертификат «Промышленного общества Мюлуз» (Societe Industrielle de Mulhouse), которое, как когда-то считалось, было единственным производителем новых красок в мире. К сертификату прилагалась серебряная медаль и письмо от Даниеля Дольфуса, секретаря общества, который хвалил оттенок, уже получивший широкое применение и «который, судя по всему, обещает на этом не остановиться».

Что он обещал, так это новый взгляд на мир. Несколько месяцев спустя Перкин обнаружил, что его метод производства мова копировали по всей Европе и использовали для создания других цветов, чтобы удовлетворить запросы модниц. Особенно большой спрос был на новые коллекции платьев для прогулок и спортивных женских костюмов для крокета[38] и тенниса. Мов и другие анилиновые краски, на создание которых вдохновил Перкин, совпадали с новыми направлениями в моде так, что даже самые амбициозные красильщики и представить себе не могли. Неудивительно, что «Punch» и другие традиционалисты противились этому: они стали свидетелями первого этапа появления независимых покупателей-женщин.

Уже через два года после изобретения Перкина складывалось впечатление, что все пытались попробовать заняться красильным производством. Производство показало викторианским химикам их возможности, и теперь казалось, что все возможно. Восемнадцатилетний парень создал новый оттенок для женских шалей, и вся сила химических амбиций прорвалась наружу. И конечно, на этом можно было заработать много денег или потерять состояние, а также погрязнуть в судебных тяжбах.

Всего через два года после безумного увлечения пурпурным в Париже и Лондоне его создатель признал, что лучшие дни цвета, скорее всего, уже в прошлом. Теперь люди хотели фуксию Вергина, коричневый Бисмарка, желтый Мартиуса, красный Магдала, синий Никольсона и фиолетовый Гофмана.

Из манхэттенского офиса Дона Видлера открывается отличный вид, но его хозяин уже привык к этому. В середине ноября 1999 года его больше волновала возможность продажи товаров. Видлер, доброжелательный мужчина сорока лет, снял с вешалки около стола розовую футболку. «Это от Banana Republic, – сказал он, – совсем новая и уже в магазинах, одежда, которую можно стирать и сушить в машинке. Она есть у Banana Republic, и Liz Clairborne, британского Next, Diesel, Dockers и у Marks and Spencer. Если вы пойдете в главный офис на Оксфорд-стрит, таких там будет тонна, и обычно они во всю их рекламируют».

Видлер рассказывает о тенселе, материале из целлюлозы, первой разработанной за тридцать лет новой ткани. Ему так сильно нравится этот продукт, что он сам носит его – серое поло из тенселя и коричневые шнурки. В действительности одежда мужчины сделана из дерева.

Видлер работает директорам по продажам в текстильной компании Accordis, которая отделилась от Courtaulds и теперь ответственна за будущее целлюлозной ткани как бренда. В его работу входит продажа продукта американским заводам, и он должен убедить их использовать волокна для вязаных вещей и трикотажа.