Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Видлер на минуту остановился и согласился, что такое предсказание популярности цвета звучит смешно. «То есть сколько названий вы можете придумать для красного? Есть огненно-красный, оранжево-красный, в названиях используют даже музыку – есть диско-красный, хип-хоп-красный. И не дай бог, если красный Calvin будет похож на красный Donna или Ralph. Однажды дизайнер дал мне головку спички и сказал: “Такой красный я хочу для свитера”».

Еще кое-что насчет цвета кажется Видлеру забавным. Он помнит, что каждый день во время своей презентации Сэнди Макленнан носил черную футболку или свитер с высоким воротником и черные штаны. «Если бы вы посмотрели на его окружение, уверен, все было бы так же. Нью-йоркская форма для женщин – черная юбка или штаны, черный эластичный топ от Banana Republic и черный пиджак». Вы идете на улицу и не замечаете вспышек цвета. Это меня убивает. Гуру говорят: «Это будут новые модные цвета», но их самих в них ни за что не поймают. Они всегда позволят кому-то другому носить мадженту и фуксию.

Глава 7 Ужасная пестрота

Когда ты платишь за что-то, ты хочешь, чтобы все было правильно, да? Королева уж точно: как мы узнали на этой неделе, она отправляет список королевских требований, прежде чем приезжает в иностранные отели. Она не хочет, чтобы менеджеры считали ее суетливой, понимаете ли, но позаботьтесь, пожалуйста, чтобы в цветочных букетах не было ничего цвета мов (или гвоздик любого цвета)…

Шестистраничный список требований из Букингемского дворца, попавший в прессу. Из лондонской газеты «Evening Standard», ноябрь 1999 года

В 1860 году было интересно быть ученым. Многие научные общества начали издавать журналы, и их количество увеличивалось с каждым месяцем. Появились теории и решение почти для всего. В любом месте, где собирались ученые, им ничто так не нравилось, как предположение, что наука обошла природу, и это утверждение казалось наиболее убедительным в сфере цвета. Во Франции ведущие красильные фирмы быстро меняли процессы производства, которые сохраняли 300 лет, веря, что умелое жонглирование атомами даст намного больше. В Германии студенты Либиха килограммами заказывали нитробензол и анилин, чтобы самим проводить эксперименты.

Но в Лондоне никто еще не осознал весь потенциал каменноугольной смолы. В 1858 году Август Гофман проинформировал Королевское научное общество, что он установил «принцип получения красной краски» как побочного продукта эксперимента с анилином и тетрахлоридом углерода. Однако он не сумел им воспользоваться или даже установить, подходит ли она для окрашивания. Оказалось, он заказывал аналин у Перкина вовсе не для создания цвета, а для цели, которую считал более благородной и подобающей статусу ученого. Но три года спустя его мнение изменилось настолько радикально, что ко времени встречи Британской научной ассоциации в 1861 году именно Гофмана, а не Перкина, восхваляли как героя науки окрашивания.

Как так получилось? Частично из-за общественных отношений. Даже после открытия мова Перкин оставался скромным и неуверенным в себе человеком. Речи на научных собраниях оставались формальными, и в них он придерживался точных терминов. Юный химик не искал известности благодаря газетам, а из-за занятости на фабрике и все растущей конкуренции с Францией у Перкина не было времени на саморекламу. Кроме того, он недавно стал мужем и отцом. В 1859 году ученый женился на кузине Джемине Лиссетт, и они переехали в съемную квартиру на Харроу-роуд в Садбери. Их первый сын родился год спустя, и его тоже назвали Уильям Генри Перкин. Второй сын Артур появился на свет годом позже. Семья переехала в свой собственный дом, тоже на Харроу-роуд, где Перкин снова устроил маленькую лабораторию и переделал большой сад и игровую площадку для детей. Сейчас было не время думать о значимости его работы для грядущих поколений.