Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Едва ли человек может назвать то, что полезно и красиво в обыденной игре жизни. Но вы можете получить экстракт в дистилляторе или банке из «материальной основы» черной каменноугольной смолы – Масло и притирания, воск и вино, и красивые цвета, названные анилином, – вы можете создавать все что угодно, от мази до звезды, если только знаете, как это сделать из черной каменноугольной смолы.

Возможно, сильнее всего влияние успеха красильной торговли отразилось на найме молодых химиков. Десять лет назад после открытия мова, органическая химия считалась выгодной, интересной и практичной областью. «Перкин и Сыновья» наняли талантливого химика Чарльза Гревилля Уильямса (позже он сделает себе имя в области углеводорода и получит четыре новых патента на цвет), а многие другие присоединялись к крупной промышленности, процветающей по всей Европе. Оказалось, что почти две трети бывших учеников Королевского химического колледжа в Британии позже работали на красильные фирмы, такие как «Симпсон, Мол и Николсон», или «Брук, Симпсон и Спиллер», или «Ред, Холлидей и Сыновья», и позже большинство из них были награждены членством в Королевском обществе. Не было лучшего примера обоюдно выгодных отношений между наукой и промышленностью, и эти новые умы вскоре откроют структуры множества углеродных соединений, что окажет прямое воздействие на медицину, парфюмерию и фотографию.

Чего молодые химики не ожидали от торговли красками, так это тяжб, но вскоре многие из них оказались втянуты в неприятные судебные разбирательства из-за патентов. Этого нельзя было избежать. Все компании по производству анилиновых красок вскоре поняли, что они заработают деньги, если будут имитировать самые популярные новые оттенки.

Проблема для судов состояла в том, что цвета часто выглядели совершенно одинаково: чем лучше красильщики копировали запатентованный рецепт, тем труднее было различить, скажем, шесть оттенков синего. Не было никакой таблицы цветов, с которой эксперты могли сверяться и находить различия, а молекулярный анализ все еще находился на примитивном уровне развития. К тому же постоянно велись споры о процессе: насколько один оттенок, полученный слегка другим методом производства, вступает в противоречие с существующим патентом.

Самые горячие споры неизбежно касались цветов, на которые спрос был выше всего. В начале 1860-х годов это была маджента. Самые знаменитые судебные дела происходили в Лионе, где «Братья Ренар и Франк» пытались защитить фуксин, успешно привлекая к суду компании из Мюльхаузена и Парижа. Эти дела возмутили конкурентов компании, и в 1861 году более 100 лионских фирм подали петицию Министерству сельского хозяйства и торговли, чтобы установить независимую комиссию по решению дел, касающихся фуксина и других анилиновых красок.

Они не получили особого удовлетворения, потому что в конце 1863 года «Братья Ренар и Франк» вступили в союз с банком «Креди Лионне» и основали «Ля Фуксин», огромный монополистический союз множества ведущих красильных компаний. Этот шаг создал тесные узы с фирмой «Симпсон, Мол и Николсон» в Лондоне, которая в ответ на лицензию на производство мадженты дала французской компании лицензию на фиолетовые цвета Гофмана. «Ля Фуксин» также был благодарен профессору по другой причине: именно его экспертное мнение повлияло на французские суды, что заставило их поддержать обвинение в нарушении патента.

Десятилетие спустя компанию ждал крах, не в последнюю очередь из-за плохого управления и нескольких заявлений, что производство с использованием мышьяковой кислоты отравляло местных жителей. Например, рядом с одной из фабрик умерла жена сигнальщика, и вскрытие показало присутствие яда в ее органах. Тот же тип мышьяка был обнаружен и в колодце, откуда она брала питьевую воду и во всех колодцах и нижних слоях грунта на расстоянии 200 метров от фабрики по производству фуксина. Компания выплатила ее семье компенсацию, и после общественных протестов производство красной краски прекратилось.