Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Для Уильяма Перкина это был идеальный момент, чтобы воспользоваться ситуацией. Вскоре после того, как он поступил в Королевский химический колледж еще подростком, Август Гофман дал ему задание приготовить и изучить антрацен из каменноугольной смолы. Как Уильям вспоминал на встрече в память о наставнике, он, скорее всего, «был больше других химиков готов признать ценность открытия ализарина и сразу же приспособить его к практическим требованиям». Цвет мов уже вышел из моды, а цена на мадженту падала из-за большой конкуренции. Поэтому возможность подстроить завод на Гринфорд-грин под масштабное производство новой краски казалось Перкину интересным вызовом. Ализарин не был жертвой веяний моды в отличие от мова и некоторых других анилиновых красителей, последовавших за ним. Красильщиков не приходилось убеждать в ценности вещества или рассказывать о способах его применения. В одной только Шотландии находилось более семидесяти красильных фабрик, готовых принять заказ.

За год Уильям Перкин и его брат разработали два процесса производства ализарина, для которых не требовался бромин. Изначально «Перкин и Сыновья» (завод сохранил свое название даже после смерти отца семейства) экспериментировал с оригинальным антраценом, оставшимся еще со школьных дней химика. Последовала серия экспериментов с горением. Самые успешные включали нагревание антрахинона (еще одного ароматического бензолоподобного соединения из каменноугольной смолы) вместе с серной кислотой. Потом продукт объединяли с едкой щелочью. «К моей радости, [полученный продукт] изменился сначала на фиолетовый, а потом стал черным, таким интенсивным был его цвет. Растворив сплав, мы получили красивый пурпурный продукт, который при подкислении давал желтый осадок. При изучении оказалось, что он окрашивал протравленную ткань, как гарансин».

Как и в случае с мовом, Перкину нужно было мнение эксперта, и снова из Шотландии. 20 мая он послал образцы Роберту Гоггу в Глазго, эксперту по марене, который сообщил, что качество выше всяких похвал. Уильям тогда занялся получением патента, позже отмечая, что «этот процесс стал самым важным в долгосрочной перспективе». Он начал готовиться к массовому производству.

Учитывая, что на предыдущие цвета уже не было спроса, Перкины поняли, что могут адаптировать существующий аппарат для ализарина, но им нужно было расширяться. Было запланировано строительство нового завода, наняли дополнительных сотрудников. И снова они столкнулись с проблемами поставки основных ингредиентов, не в последнюю очередь антрацена. Смоловарам он раньше был не нужен, и они его не производили. Первая партия была получена прямо на месте с помощью дистилляции каменноугольной смолы, но, как позже вспоминал Перкин, его брату пришлось посетить «почти все смолокуренные заводы в королевстве», чтобы показать специалистам, как отделять антрацен. Другие проблемы, такие как очищение антрахинона и транспортировка из Германии дымящей серной кислоты, заставляли химика переключаться между двумя разными процессами производства и обратиться к некоторым неортодоксальным методам. Компоненты опускали в большую ванну, прежде чем их поместили во вращающийся цилиндр, в который также положили пушечные ядра, чтобы улучшить смешение. Еще одна трудность касалась цены. В отличие от многих предыдущих красок, у которых не было очевидной альтернативы, в этом случае на рынке уже существовала марена, которую продавали по умеренной цене. Так что «Перкину и Сыновьям» пришлось увеличить масштабы и эффективность производства, чтобы снизить нынешнюю цену – 50 шиллингов за английский центнер краппа и 150 шиллингов за английский центнер гарансина.

Но тут они столкнулись с новой проблемой, угрожающей всему их бизнесу. Патент Перкина на первое производство ализарина был выдан 26 июня 1869 года, но заявления на патентование похожего метода были поданы днем раньше Гребе, Либерманом и Генрихом Каро из Берлина. Сначала ученый расстроился, и не в последнюю очередь потому, что Каро был его другом.