Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

В октябре 1999 года 47-летний Роберт Бад сидел в офисе в Музее науки Лондона и объяснял, как когда-то придумал скромную музейную выставку, посвященную искусственным цветам. Крупный полный мужчина с короткими каштановыми волосами, Бад уже двадцать один год работал в музее и теперь был Главой отдела исследования (коллекций). Он также отвечал за организацию конференций: его почтовый ящик был переполнен электронными письмами, касающимися конференции по викторианской культуре, которую он запланировал на июль 2001 году. К этому моменту пройдет 150 лет со дня Всемирной выставки и 100 лет со дня смерти самой Виктории. Бад достал первую брошюру по конференции и заговорил о ее цвете: «Этот цвет больше всего походит на оригинальный мов».

Выйдя из его кабинета, попадаешь сразу на лестничный пролет, а другая дверь ведет прямо в музейный отдел химической промышленности. Часы недавно пробили девять утра, музей еще не открылся для посетителей, но действующие выставки уже вовсю работали. Доктор Бад прошел несколько метров к экспозиции о красках, серии моделей и ящиков и досок, которую он помог установить тринадцать лет назад.

Он прикоснулся к огромному красильному чану завода ICI в Блэкли, рядом с Манчестером, который до 1980 года использовался для производства моющего средства. Здесь все еще чувствовался этот запах. «Серную кислоту добавляли в рыбий жир и соленую воду, – рассказал он. – Очень грубо, очень просто и типично. Химия была утонченной наукой, но технологии – обычно нет».

Вот четыре элемента экспозиции Бада о красителях: чан, три манекена с одеждой 1880-х, 1930-х и 1960-х годов, портрет Перкина и модель человека по имени Рудольф Книч (одного из разработчиков синтетического индиго) перед ним. А также стеклянный ящик напротив, в котором стоят баночки с порошковой краской и книги с образцами шерсти. Должно быть что-то еще, маленькая закупоренная склянка с надписью: «Оригинальный мовеин, приготовленный сэром Уильямом Перкином в 1856 году». Но на табличке написано, что она в Осаке и должна вернуться в марте. И тогда экспонат, скорее всего, попадет в большую новую галерею по истории технологий на первом этаже.

«Краски управляют столькими индустриями, что легко забыть, как они полностью изменили мир, – сказал доктор Бад. – До синтетических красителей экзотические цвета можно было считать чем-то элитным. После их появления мы все обрели такие цвета, как мов».

Экспозиция была создана в честь шестидесятой годовщины основания ICI. «Мы собирались покрасить пол в белый, – вспоминал Бад, – чтобы подчеркнуть тот факт, что вы заходите в новый и важный отдел. К несчастью, началась забастовка, поэтому мы не могли сделать так, как хотели».

Доктор Бад раздумывал над значимостью красок: «Текстильная промышленность играла важную роль, так что, как только вы получали искусственный цвет, у вас появлялась возможность присоединиться к крупнейшей индустрии. Второй момент – влияние, оказанное на представление о будущем промышленной химии. Даже к концу девятнадцатого века технологии все еще потрясали воображение. Наряду с электричеством синтетические краски заставляли людей задуматься: "Что дальше?" Медикаменты, потом синтетические волокна и пластик, и все они основаны на создании и успехе синтетических красителей. Влияние Перкина трудно переоценить, учитывая, что теперь наука могла сделать с миром. Мир Перкина страдал от сильнейшей неуверенности в будущем: было известно лишь то, что оно будет отличаться от прошлого.

Понимание, как химию можно применить в промышленности, пришло раньше с Дэви и Фарадеем, разработавшими новые материалы, и позже с удобрениями Либиха. Но красители стали примером применения целой дисциплины. Они позволили химикам ответить на вопрос: «Что вы делаете?» с помощью практической демонстрации».

Доктор Бад вернулся в офис с мыслью, что если бы он снова организовывал экспозицию, то больше внимания уделил бы романтической стороне истории Перкина, «не просто краскам как продукту. Но тогда, в 1986 году, мы не жили в постмодернистском мире.

Глава 9 Отравление клиентов