Пурпурный. Как один человек изобрел цвет, изменивший мир

Через несколько месяцев после празднования юбилея, в честь Перкина в районе Харроу провели местное мероприятие. Для него играл духовой оркестр, и многие из англиканских друзей однажды вечером в январе 1907 года зашли в Новый Зал Садбери, который основал сам Перкин, чтобы услышать, как представители церкви хвалят его верность духовной и образовательной работе. Один мистер Вуд, наиболее известный в евангелистском обществе, отметил, как необычно, что в эпоху после Дарвина такой выдающийся ученый также выделяется своей любовью к Евангелию Христа. Но и в Библии есть наука, заметил он. Вуд также похвалил работу леди Перкин, и для него было наивысшим удовольствием представить им иллюминированную[56] грамоту от всех их доброжелателей в Новом Зале и приходах Ист-Лейна. В The Harrow Gazette рассказывалось, что за исключением золота «все цвета, использованные при иллюминировании, были открыты [Перкином] и он, скорее всего, знал о них больше, чем любой другой человек в мире».

Леди Перкин в качестве сувенира подарили серебряный чайный поднос. В конце собрания она произнесла небольшую речь, сказав, что ее муж получил множество грамот и посвящений, но только сегодня ей позволяли принять участие в торжественном мероприятии.

Перкин отметил, что празднества казались ему утомительными и он был рад вернуться к обычной жизни. На фотографиях того периода не видно никаких признаков недомогания. Когда Ральф Мелдола увидел его в 1907 году, он решил, что тот выглядит здоровым. Перкин только недавно вернулся из Оксфорда, где получил научную степень во время той же церемонии, когда Марк Твен стал доктором в области литературы. «Он переносил возбуждение и усталость без каких-либо признаков дискомфорта», – заметил профессор Мелдола. Однако Уильям подхватил какой-то вирус и терпел надоедливую боль.

Перкин вернулся к изучению ненасыщенных кислот, но 11 июля 1907 года оказался прикован к постели. «Даже жалуясь на боли, он с надеждой говорил о своем состоянии, – отмечал Мелдола, – и ждал, когда снова сможет покинуть комнату». Но это было обманчивое чувство. Перкин заболел двусторонней пневмонией, и у него воспалился аппендицит. Состояние оказалось серьезнее, чем он или его семья сначала представляли себе. Ближе к концу леди Перкин сказала мужу, что им придется на время расстаться. Согласно газете The Christian, его ответ был таким: «Да пребудет с тобой радость Господа». Тогда сиделка сказала ему: «Сэр Уильям, вы скоро услышите “отличная работа, хороший и верный слуга”. Перкин заметил: «Дети в воскресной школе. Передайте, что я люблю их, и скажите всегда верить в Иисуса». Потом он спел часть гимна «Когда я смотрю на чудотворный крест» и, добравшись до последней строки «И изольет презрение на мою гордость», сказал: «Гордость? Кто может быть гордым?»

Затем он заснул, проснулся и примерно в шесть часов вечера 14 июля 1907 года умер в возрасте шестидесяти девяти лет. Друзья ученого согласились, что, учитывая природу его деятельности, смерть Перкина нельзя считать преждевременной.

Похороны, состоявшиеся два дня спустя в Роксете, были днем цветов, особенно мова. Там присутствовал корреспондент Gas World, который рассказал читателям, что имя почившего джентльмена было выложено лилово-розовыми цветами на белой земле. Кортеж состоял из двенадцати карет, включая одну специально для цветов. Жители Садбери сняли шляпы и склонили головы, когда они проезжали мимо. Там присутствовали все Перкины и химики, за странным исключением: старшая дочь Анна была в Танжере, когда услышала о смерти отца, и вернулась слишком поздно. (Младшая дочь Хэлен Мэри только год назад вышла замуж в той же церкви, и Перкин вел ее к алтарю под звуки «Отче, я знаю, что вся моя жизнь уже предопределена».)

Могилу украсили ландышами, а гроб был из твердого дуба, обитого свинцом. На медной пластине указали даты жизни, но позже на ее месте поставили церковный надгробный камень. К цветам были прикреплены послания: «С любовью», «С глубоким сожалением», «Дорогому дедушке с любовью от Уилфреда и Изабель». Одно гласило: «Дорогой леди Перкин. Пожалуйста, примите эти лилии от моего бедного Чарли, поскольку у него разбито сердце и он хочет подарить эти цветы из своего сада как последний символ любви и соболезнования. От миссис Каттермоул».

На службе мистер Вуд сравнивал жизнь Перкина и Еноха[57]. В The Harrow Gazette вспомнили четыре основных момента: «(1) Почему Господь забрал Еноха, (2) как, (3) где и (4) надолго ли». Вскоре после этого, когда толпа разошлась, девушки из Зала Садбери спели «Песню Славы», а миссис Своффилд аккомпанировала на гармонике.