Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России

XVI в.). В некоторых редакциях сделана попытка объяснить эти греховные поступки Антония бесовским наваждением, его «малоумием» и т. п.: «И еще ми сущу пяти лет, мати моя спаше, и аз многогрешный, со младенства видех срамныи уды и рукою своею осязах — ино так сеи грех воображен. Да в чернествии есми дьяволским навождением в кошунах руку возложил на жену — ино тако и воображен» (ИРЛИ. Пинежское собр. No 2. Л. 242об., кон. XVI — нач. XVII в.); «Еще бо ми сущу пяти лет бех, и мати моя некогда спаша, аз же от малоумия своего сквоз порты ея за срамное место рукою своею осязал...» (ИРЛИ. Отдельные поступления. 24. No 122. Л. 104об., XVHI в.). Создатель «житийной» редакции «Повести...», вошедшей в состав Жития Павла Обнорского как 22-е посмертное чудо святого, попытался представить Антония благочестивым монахом, терпеливо, с надеждой на Бога переносящим свой недуг. Такая интерпретация образа Антония, а также требования житийного «этикета» заставили редактора полностью исключить из текста описание этих двух грехов, показавшихся ему, вероятно, слишком непристойными и потому «компрометирующими» героя.

Необыкновенной экспрессивностью и натурализмом в разработке отдельных мотивов, в том числе и анализируемых, отличается одна из поздних (кон. XVH — XVHI в.) редакций «Повести...» (БАН, собр. Колобова. No 168. Л. 1 — 4). Ее составитель значительно дополнил перечень бесовских козней, сделал демонологические образы и оценки еще более устрашающими, нежели в исходном тексте. Бесы угрожают «некоему брату» (в этой редакции герой не имеет имени) «вытянуть» его язык раскаленными клещами, проткнуть его «утробу» шилами, «изсечь» его мечом и отдать на съедение псам, обрезать ему все «уды» и посмеяться над ним, «яко над прочим уродом». Бесы хотят срезать «мясо» с рук «некоего брата» и «заградить» им «уста» несчастного: «Престани, старче, от вопля! Мясом заградим уста твоя!» Чаша смерти, которую бесы подают старцу, наполнена «сца» (мочи) и «дехтю». Образ чаши уточнялся и другими редакторами (чаша «пития смердящаго», чаша «горести исполнена» и т. д.), но лишь в этом варианте текста он имеет такой грубый натуралистический смысл. В том же ключе разработаны и «эротические» мотивы «Повести...»: редактор не только сохранил их, в отличие от составителя «житийной» переработки, но и придал им откровенно обсценный характер. «Еще бо ему лет пяти сущу, мати же его спаше, он же срамом своим сквозе ея подола осязал — тако и написано: мати же его лежаше, а он на ней лежа-ше, приниче, срам в своих руках держаше. [...] бывшу ему у некоего мужа на трапезе, прииде некая жена блудница и сяде возле его, он же десною рукою положи на бедру ея, ласкаяся с нею. То тако написано: он же седяше, а она подле его, а рука его на бедру у нея». Такая подчеркнутая «физиологичность» в изображении страданий героя и в описании «интимных» сцен роднит эту позднюю редакцию «Повести...» с произведениями барокко, для которых характерна «концентрация изображения болезненных страстей и ужасов, мистических аллегорий и натуралистических деталей»⁵.

Несмотря на существенные стилистические и смысловые отличия между отдельными вариантами текста, основное содержание повести неизменно во всех ее редакциях: оно состоит в мысли о неизбежности смерти и о неотвратимости расплаты человека за все его земные дела. Значение этого небольшого древнерусского произведения заключается в том, что оно является подлинным свидетельством о человеке XVI века, оставшемся незадолго до смерти наедине со своей совестью.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См., например: Стихи духовные / Сост. Ф. М. Селиванов. М., 1991. С. 215 - 220.

² Житие Василия Нового. В тип. с Верховн. дозв. л. 33 (мы используем издание, соответствующее Nq 60 в кн.: Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII — начала XIX в.: Каталог / Сост. А. В. Вознесенский. Л., 1991. С. 44).

³ Батюшков Ф. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы. СПб., 1891. С. 21.

⁴ См.: Дмитриева Р. П. О представлении старца Антония Галичанина // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 149.

⁵ Робинсон А. Н. Вместо введения. Идеологические закономерности движения литературного барокко // Развитие барокко и зарождение классицизма в России XVH — начала ХУШ в. М., 1898. С. 10.

ПОВЕСТЬ ФЕВРАЛЯ МЕСЯЦА В 22 ДЕНЬ¹