Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 2

«Света белого отстану,

Любить старого не стану,

Я такой грех сотворю,

Что старого уморю:

Одна буду жить,

Молодых любить...»²⁹⁵

Измены супружеской верности

Измены супружеской верности в казацком быту, вообще говоря, весьма нередки. Долгая разлука мужа и жены — одно из неизбежных условий военного быта казаков — способствует этому; против искушения не выдерживает иногда и «добрая жена, любящая своего мужа». Еще Самуил Георг Гмелин, путешествовавший по России во второй половине прошлого века (1768 — 1769) говорил: «Тамошние (т. е. казацкие) женщины, как сказывают, весьма склонны к любовным делам»²⁹⁶. «Измена жены мужу — очень обыкновенное дело в нашем казачьем быту, — говорит один из современных исследователей народного быта. — Казак женится рано, так же рано достается ему очередь на первую полевую службу. Молодайка не успела сжиться с мужем и привыкнуть к обстановке его семьи и вдруг обречена на невольное вдовство. Соблазна много»²⁹⁷. Иногда беспомощность казачки при ведении хозяйства в отсутствие мужа наталкивает ее, по словам г-на Шкрылова, на грех и заставляет ее изменить супружеской верности: является ухаживатель со своими весьма не лишними услугами — сеет ей хлеб, бахчу, косит сено, пашет и т. п., за что она его и награждает своим расположением²⁹⁸. И вот нередко казаки, находясь далеко от родного края в полках, получают из дома письма, в которых либо родственники, либо знакомые сообщают им о неверности их жены. В подобном случае жену по возвращении казака ожидают вместо гостинцев побои. Но часто жена, «научившись плутовать, научится и колдовать» и ко времени возвращения мужа сумеет скрыть всякие следы своих преступных связей или же постарается отвести мужу глаза. Так, например, по словам песни, возвратившемуся из похода казаку:

Начала-то мать жалиться:

«А жена твоя во распут пошла,

Во распут пошла, горька пьяница.

И зеленый сад засушённый весь,

А широкий двор засорённый весь,

Все конюшеньки порастворены И все коники позаезженны...»²⁹⁹

Казак спрашивает жену:

«Иде, жена, кобыла?» —

«Я на гору проводила...» —

«Иде, жена, корова?» —

«Я в стадушку прогнала». —

«Иде, жена, скирд овса?» —

«Насходила там гроза,

Зажигала скирд овса». — «С чего, жена, белая?» —

«Мылом бело вымылась». —

«С чего, жена, румяна?» —

«Против жара стояла...»³⁰⁰

Но в другой песне «лихая» жена на вопросы мужа, не прибегая к уловкам, прямо и дерзко отвечает так:

«Продала я кобылу —

Набрала я румяны;

Продала корову —

Набрала я белилы;

Продала я скирд овса —

Набрала я струменту»³⁰¹.

или:

«И за все-то пять годов Я любила русаков»³⁰².

В некоторых местностях, например в Задонских станицах Черкасского округа, на супружескую неверность «вообще станичные жители смотрят с негодованием и презрением»³⁰³. В старину здесь если узнавали о противозаконной любовной связи, то ловили виновных, связывали затем рука с рукой и водили по станице с барабанным (в жестяной казан) боем³⁰⁴. Существует у казаков обычай в наказание неверной жены «не принять от нее поклона», что происходит публично. Когда возвращаются казаки со службы, то вся станица выходит их встречать за околицу. Жена при приближении мужа кланяется ему в ноги, а он или поднимает ее и целует, или, если узнал, что она ему была неверна, проходит мимо, делая вид, что не замечает ее. За этим публичным опозорением следуют побои, которые происходят уже в курене³⁰⁵.

Зато в других местностях, как мне довелось лично от казаков слышать, на грехи жен за время отсутствия мужа смотрят более снисходительно. Иной казак ограничивается лишь побоями, а затем прощает жену, а другой даже и небольно бьет: «Делает вид только что бьет, чтобы родители не осудили». Даже если у жены есть незаконный ребенок, то вернувшийся казак принимает его к себе, как родного сына.