Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка

Такой разрыв мы наблюдаем между до-петровским и петровским временем, между временем имперской России и временем СССР, между советской эпохой и временем, якобы, победившего постмодерна.

Различия, непохожесть, несмыкание этих временных пластов настолько велики по самому разнообразному набору признаков и принципов, что часто возникает ощущение, что речь идет о разных государствах и разных народах, настолько не чувствуется связи и соединения между этими временными пластами.

Последовательность, периодичность, эволюционность «стандартной» исторической модели развития, присущая Европе, напрочь отсутствует в России. Соединенность исторических периодов — временна, связь эпох совершается на иных уровнях и иным образом. Безусловное единство времени России, в котором можно обнаружить элементы связи и развития, безусловной эволюции располагается не в пределах «материального времени», которое фиксируется в результатах технологических перемен и социальных революций, но в сфере, не обладающей столь отчетливой фиксацией своих результатов, — сфере духа.

История России отчетливо может быть увидена и понята в истории ее духовной деятельности: в языке, культуре, религии. Стало быть и само время здесь гнездится и проявляется в идеальных структурах и моделях.

Изменение и развитие русского языка, русской культуры — вот, возможно, самый главный и очевидный признак, подтверждающий движение России и русского народа в пространстве мировой истории. И соответственно, в результатах этого развития: произведениях культуры, в изменении психологии и ментальности людей, происходящих в основном на материале и результатах духовной деятельности.

Такой «чистой воды идеализм» внешне выглядит нелепым в наступившем мире цифровых технологий, унификации способов общения, стандартизации эмоций, интимных переживаний, то есть в мире снятия всяческой индивидуализации и частной истории — от отдельного человека до отдельного народа. Россия не может этому не противиться.

Россия, как верно заметил в свое время Черчилль, двигается прыжками от одного своего состояния к другому; причем эти прыжки всякий раз есть стяжение краев почти непреодолимой пропасти. Сколько раз уж России предрекалось исчезновение, попадание на задворки человеческой цивилизации. Но всякий раз, каким-то неимоверным способом, совершая чудесные усилия, она вновь и вновь оказывается вровень с мировыми державами, а подчас в чем-то их и опережая.

Отношения времени и истории носят у России особый характер; Россия как бы не замечает времени, но подчиняет его себе, преобразовывает. Поэтому внимание Пушкина направлено ко всей исторической проблематике: и в плане изображения конкретных исторических фигур, и воссоздания исторических событий, и в отношении к истории своей родины; но — а это самое важное — он относится к истории родины и в метафизическом плане: как к определенной субстанции («ткань времени»), которая непосредственно связана с Россией особыми отношениями. Понять тайну этих отношений есть нахождение ответа на вопрос о тайне России, это для Пушкина очевидно.

* * *

Пушкин, в своей практической деятельности и как художник, и как историк решал важнейшую задачу — адаптируя к русской действительности идеи европейского Просвещения и воссоздавая основные черты русского Ренессанса, он производил тектонический переворот в русской ментальности в восприятии и осознании Истории. Благодаря его усилиям громадная, почти тысячелетняя и, как казалось, неподвижная «плита» («смутная пора», как он писал в «Полтаве») древней русской жизни и русской истории, внезапно (с точки зрения устоявшихся закономерностей), через его, Пушкина, действия и его творческий мир сталкивается с новым (современным) материком русской жизни, который во многом создается в духовном смысле именно пушкинскими гениальными усилиями, и порождает ту новую конфигурацию становящейся России, той страны, которая в течение нескольких десятилетий пробежит в духовном смысле многовековую историю европейской культуры и даст образцы художественности, философских прозрений о человеке, религиозных откровений, влияя на развитие всей мировой цивилизации в этом отношении на протяжении почти двух столетий.

Помыслить о т а к о м влиянии одной всего лишь национальной культуры без Пушкина — невозможно, этого бы не было.

Таким образом, титанические усилия гения Пушкина коснулись самых глубин развития русской нации, русского человека и русской жизни. Представление о времени, истории, реконструкция в его творчестве целых историко-культурных эпох, преобразующих и духовное наследие народа и формирующего его духовный и исторический облик на перспективу — это все он, Пушкин.