Пушкин – Тайная любовь

Парочка деревьев в центре сюиты – чета Гладковых. Пышную крону хорошо просматривающегося «женского» дерева Пушкин подписывает: «Екатерина Гладкова. Моя Минерва. В нея влюбленъ АлексѢй Вульфъ. Я съ ней еще не былъ. Я люблю Екатерину Бакунину». Фигуристая, пригожая лицом, вечно разряженная в пух и прах Екатерина Ивановна замужем не по своей воле за спрятанным в ее тени неприметным человеком Яковом Гладковым, ротмистром расквартированного в Старице Оренбургского уланского полка.

Фрагмент ПД 838, л. 100

И для кого, возбуждая ревность мужа, она трясет своими высоко открывающими красивые стройные ноги пышными юбками? Ведь не реагирует даже на весьма энергичные ухаживания за ней своего двоюродного брата Алексея Вульфа. Хоть тот и пишет о ней в своем дневнике: «…эта женщина подходит ближе всех мною встреченных в жизни той, которую бы я желал иметь женою». Л.А. Черейский, впрочем, рассеивает эту иллюзию – приводит другую фразу о Гладковой все того же Вульфа: «Недостает ей только несколько ума»[123]. По этому поводу все тот же автор справочника примечает: «С древнеримской богиней мужества и мудрости Екатерина Ивановна сопоставлена, конечно, иронически».[124] Ловелас-Пушкин тоже был не прочь приволокнуться за Гладковой в 1829 году, да не выгорело. «В Бернове не застал я уже толстож…ю Минерву, – отписывает он Вульфу. – Она со своим ревнивцем отправилась в Саратов». (XIV, 49)

Фрагмент ПД 838, л. 100

Аккуратно округлое в своей пышности невысокое деревце в левой части сюиты носит имя Евпраксия Вревская, в девичестве Вульф. И сразу становится понятным, что прилепился к ней сзади ее муж-очкарик барон Борис Вревский – внебрачный сын князя А.Б. Куракина, человек образованный и деловой. Окончил полный курс в Благородном пансионе при Санкт-Петербургском университете. В лейб-гвардейском Измайловском полку дослужился до звания поручика. Получив от отца в наследство имение Голубово Островского уезда Псковской губернии, лично занялся его обустройством. В 1831 году женился. Супруга его, на рисунке облепленная молодой порослью, как пишет Пушкин в последние годы своей жизни жене Наталье Николаевне, «толстая как Мефодий, наш псковский архиерей» – брюхата уже далеко не пятым даже ребенком. Пушкин бывал в гостях у Вревских. По преданию, помогал благоустраивать усадьбу – сажал деревья и цветы, копал грядки, нечаянно обронил в приусадебный пруд свою трость…[125]

Фрагмент ПД 838, л. 99 об.

С Евпраксией у Пушкина – особые отношения. «Я у…ъ ея в Малинникахъ» – честно отмечает он в кроне ее дерева интимное событие предзимья 1828 года. И не чувствует, похоже, за него перед своей юной партнершей особой вины, потому что, как он тогда же выяснил, с этой девушкой уже случалось и худшее: «Братъ АлексѢй первымъ ея имѢлъ». Очевидно, что такой штрих дворянского усадебного любовно-семейного быта «развращенный» Пушкин не воспринимает как норму жизни. Поразившее его открытие он фиксирует еще и в сложной, многоярусной сюите, именуемой в науке «ПЕЙЗАЖЕМ С ВЕРСТОВЫМ СТОЛБОМ», на листе 99 об. в ПД 838 – в черновиках имеющей, как мы заметили в предыдущей главе, отношение к Екатерине Бакуниной неоконченной повести «На углу маленькой площади».

Приведенный трехуровневый фрагмент этой сюиты рассказывает о трех годах жизни поэта. «Растущее» сразу в двух уровнях мощное дерево с искривленным стволом своей нижней частью находится практически на одной линии с изображенными слева от него сидящими людьми. Не вдаваясь в не имеющие отношения к нашей теме объяснения, скажу, что по-пушкински это означает отнесенность к событиям его жизни после ноября 1827 года. С этого времени и почти до конца следующего, 1828 года у него были, как свидетельствует он своим кривым деревом, неправильные, искривленные интимные отношения с четырьмя девушками осиповско-вульфовского дома, как прежде с их матерью Прасковьей Александровной, которая старше него на 18 лет (1781–1859) – то есть и ему самому в принципе годится в матери.

Правая часть фрагмента ПД 838, л. 99 об.

Имена тригорских девушек записаны в четырех пышных ветвях на стволе дерева по имени Прасковья Осипова-Вульф с приметным «дуплом» на его «самом сексуальном месте»: Анетка В. (Анна Николаевна Вульф), Александра (Ивановна Осипова), Евпраксия (Николаевна Вульф), Нетти (Анна Ивановна Вульф)[126]. На стволе-теле у органа любви материнского дерева записано имя сына Прасковьи Александровны: «АлексѢй». Похоже, мать действительно его любит гораздо больше, чем своих девчонок.