Пустые Холмы

– Его слишком долго нет! – в отчаянии процедила Геша и в который раз уставилась на реку. – Если это мирные переговоры, то он должен был вернуться за нами! Что, если они взяли его в плен? Этот выродок Велес нас предал! Сиганул через реку и сбежал!

– Есть предложения? – спросила Вея.

Полина вздрогнула, сердце ее тоскливо заныло, и колдовство тумана оборвалось. Роса принесла видение, будто кто-то снова прыгнул через реку и морянка вынырнула за ним почти по пояс. А потом началось страшное. Маги по ту сторону реки атаковали морянок заклятиями. Вода вспенилась. Морянки шипели и истошно кричали, раненные магией, но в ярости кидались на обидчиков. Полина бросилась на помощь. Она бежала к своим речным, холодным и верным, чтобы сберечь, укрыть их. И она точно знала, где они, видела их через сонм росинок в траве, словно падала в зеркальный коридор всем своим существом.

– Рассеивается! – Пальцы Мити забегали, перенимая Полинины движения. Оказалось, стоило Водяной забыть о ворожбе, как густой туман начал таять.

Маргарита чудом продолжила колдовство, как если бы Полина передала туман прямо ей в руки. Сева откликнулся: его сила заструилась к ней по невидимым нитям, его глаза следили за всем с высоты пегасьего полета, а душа болела по раненым существам, боль прорастала внутрь.

Кто-то из людей на берегу атаковал реку. Это был высокий худой колдун с горбатым носом, похожим на клюв. Морянка взвизгнула, ее скользкая спина вздыбилась над водой и с хрустом разошлась, обнажив внутренности. Колдун прыгнул и оказался на этом берегу. Морянки бились, верные договору: они не могли отступить, они должны были охранять реку, но гибли, вступая в схватку с магами. От реки потянуло сыростью. Полина вдохнула полной грудью, и ей вторили четверо на холме и одна в небесах. Она ныряла в кусты и выбиралась из них, и все повторялось. Берег кипел от чар, воздух полнился криками, заклинаниями и шипением. Полина упала в крапиву, сквозь стебли поглядывая на воду, и взмолилась:

– Оставьте свою службу, я отпускаю вас! Милые, плывите к Виру, плывите к Водяному! Он укроет вас, а вы укройте непосвященных.

Анисья снова закружила над холмом, спустилась к Ирвингу и крикнула:

– Полина уводит морянок к Виру! Союзники этого человека, – она кивнула на Огнеслава, – губят их и пересекают реку!

– Что? – оторопел Огнеслав. – Наверное… они испугались за меня! Решили, что я в опасности! Отнеси меня к ним! – крикнул он уже Анисье.

– Нет! – рявкнул старший Муромец, выскочив вперед. – Ты останешься здесь! А мы посмотрим, по чьему же именно приказу действуют твои приятели.

– Я остановлю их!

– Поздно, – сказала Анисья, глаза ее полыхнули серебром. – Слишком большой вред они успели нанести морянкам. Они совершили ошибку, сделав это. Теперь должны поплатиться.

– Поплатиться? – оскалился Огнеслав. – И вы еще зовете себя Светлыми? Вы в сговоре с нежитью!

– Ведите их сюда! – приказал Ирвинг Анисье и добавил, повернувшись к Огнеславу: – Не представляю, где ты черпаешь сведения о нашей магии, но почти все они ошибочны.

Анисья взмыла ввысь, Василиса перехватила ее внутренний порыв. Она знала, что вести толпу нужно именно ей. Она прорастала из-под земли и вилась незаметно и тонко, набирала мощь и тянулась к небу. Сразу повсюду. Она чувствовала, как по ней бегут, ее растаптывают, и тут же вставала за их спинами, невредимая. Если они делали шаг в сторону, она путалась, жалилась, хватала, резала кожу прямо через одежду. А сама все думала, думала… Только что Полина сделала выбор: предпочла спасти морянок, а не Заречье. Сохранила им жизни, хотя когда-то давно они были призваны, чтобы сражаться до конца и не впускать в Заречье чужаков. Водяная колдунья – часть их Союза – выбрала нежить, но не воспитанников, не землю эту, не чары, что годами плели наставники. И то был выбор не только ее одной, но и всего Союза, который не воспротивился. Но как он мог? Как могла сделать это сама Василиса, когда частью их общей силы была магия сирен?

В этот миг поднялся на ноги Сева. Раненые морянки нуждались в целителе. Но ни один целитель в Заречье не бросил бы сейчас воспитанников. Он сбежал с холма и вдруг поддел носком небольшую вещицу. Поднял: в руке тускло сверкнули часы. Те, которые он потерял год назад на Пустых холмах. Выглядели они так, словно пролежали тут несколько десятилетий. Ремешок почти рассыпался в труху, через циферблат пророс росенник.

Василиса с трудом удержала ворожбу. Что-то при виде этих часов в сознании сдвинулось, будто провернулись ржавые шестеренки. Севу подхватила Анисья, и Окрошка понесла их обоих к реке, а Василиса все не могла отделаться от мысли о потерянных часах, которые должны были покоиться совсем в ином месте.