Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Лиоско же проигрывал эту войну. Очевидно, он своим советникам доверял куда меньше. Был все так же говорлив, остроумен и щеголеват, охотно делал комплименты собеседникам, но все чаще переступал грань, отделявшую «приемлемо» от «удручающе». Кажется, этот тип был сам не рад, что ввязался в такую войну с таким противником. Недооценил народец Квентина Дейкстра, невесть почему решил, что тот не может быть гибким – и ошибся: Дейкстра быстро учился, и вскоре он мог противопоставлять кое-что метросексуальности Лиоско. Или вытаскивать его в такие области, где тот чувствовал себя неуверенно, сворачивать к темам, на которые Лиоско говорил невнятно. А иногда и просто игнорировать его, ставя в очень глупое положение. При этом достаточно было чуть-чуть присмотреться, и можно было заметить: слишком многое, что делает и о чем говорить Лиоско, он делает, полемизируя с Дейкстра, будь то реформы, политика в самых разных областях, отношения с другими политическими организациями; в то же время Дейкстра просто гнул свою линию. Он игнорировал своих противников – всех скопом, о Дюмушеле говорил мало и – уничижительно – общо; у Дейкстра были другие приоритеты, он хотел говорить о будущем.

И все-таки это была незначительная война в ряду других столкновений. В Европе происходило многое, общественные настроения и намерения политиков менялись с головокружительной скоростью, и только красивыми речами едва ли можно было обеспечить себе успех. Дейкстра заручался поддержкой самых разных людей, и то же самое делал Лиоско. Дейкстра мог настоять на переговорах с комисией, министерством, премьер-министром и даже заключить какой-нибудь пакт, и буквально через три дня нечто схожее делал и Лиоско. Иногда инициатива принадлежала последнему, особенно если дело касалось мегакорпов – их руководители не особо скрывали, что предпочитают иметь дело с почтительным, нелюбопытным, не очень самостоятельным Лиоско. Но мало кто из вице-президентов мегакорпов отказывался от возможности провести пару-тройку часов в компании звездных политиков, пусть даже одним из них был скандальный Дейкстра. И счет снова сравнивался.

Правда, это все происходило вне Африки.

Берт был даже рад возможности наблюдать за этим воочию. Все-таки какими бы невероятными технологии ни были, они все еще не обеспечивали человеческим общением, возможностью спорить и сомневаться. Персональные компьютеры были оснащены невероятно развитыми алгоритмами сбора и анализа информации, могли делать очень точные дайджесты событий, но все еще были не в состоянии обеспечивать еще и контекстом – для этого по-прежнему нужны были человеческие способности. И Берт вытаскивал Иво Ленартса в бар и жаловался на идиотов из самых разных секторов, которые не в состоянии задавать толковые вопросы, а потом злятся, что не получают от него вменяемых ответов.

– Это же все, даже больше, чем все, можно прочитать там и там, – ворчал он. – Вот скажи, я что, не рассказывал в том очерке, что в той же Кении можно ставить большой и жирный крест на металлургии? Ну трудно было вчитаться: тут я только что не прокричал, что в округе почти полностью уничтожена инфраструктура, тут все выжжено засухой, средняя температура уже шестнадцать месяцев не опускается ниже плюс сорока, а крытые лагеря и купола над заводами разрушены вооруженными отрядами, которые настаивают, что они – «милиция». Эти идиоты что, слова такого не знают? Или вот это вот «которые настаивают» – оно что, значит что-то другое, а не то, что это не соответствует истине?

– А оно не соответствует истине? – мог спросить Иво.

– Да фиг его знает, если честно. Чтобы это проверить, нужно идти к этим шакалам, спрашивать у них. Ты что, думаешь, что я настолько смел, чтобы за-ради двух тысяч слов, которые хрен кто внимательно читать будет, я попрусь к этим вот чокнутым?

Иво замечал:

– Кстати, вот он и ответ.

– Хм, а ведь точно.

После паузы Иво спрашивал:

– Это действительно может оказаться так опасно?

– Я буду говорить только то, что слышал от полуграмотных, полуголодных и очень больных людей, прошедших по той территории километров этак триста, ладно? – Берт смотрел на Иво, словно чтобы убедиться, что тот ему верит. – Так вот. Цензоры это не пускали в статьи…

– Цензоры!