Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Те еще уроды… а я с такими людьми говорил. Мне пары дней в дороге хватало вволю. Я за здорово живешь терял семь килограммов. За два дня! А они так неделями шли. Некоторые семьи откупались дочерями. Отдавали им, ну и деньги еще. Иногда это действовало, их пропускали дальше. Иногда – вырезали всю семью. Рассказывали разное. О паре командиров говорили, что те носят с собой мачете, которыми очень лихо пользуются. Никого не допускали точить их, только сами. А потом проверяли… вот на тех же девочках и проверяли. Я тут с одним типом общался, он говорил, что вроде как знает кого-то, и вот они разрабатывают новые типы орудия. Действуют по принципу то ли ультразвука, то ли гипер-ультразвука, хрен его знает. Если нужно, могу покопаться в своих записях, нужно? – Иво тряс головой, Берт понимающе хмыкал и продолжал: – Способны вскипятить мозг или определенную его часть. Если сдохнешь – твое счастье, потому что иначе просто превращаешься в буйного идиота. Или у тебя варится вживую твое сердце, к примеру. На ком его испытывали? … вот то-то и оно. И так далее. Эти идиоты не хотят слушать, считают, что это байки. Шут его знает, Иво, я сам иногда думаю. Честно говоря, я никогда не сталкивался с непосредственными свидетелями, а эти… бродяги… они верят во всякую дрянь, понимаешь?

– Это может быть на самом деле придумано? – осторожно спрашивал Иво.

– А почему нет? Один атаманишка хочет застращать соседей и рассказывает о том, как он страшен и ужасен, и народ верит. Другой атаманишка хочет обосрать своего давнего врага и рассказывает всякое дерьмо о нем, вроде гаремов из двенадцатилетних детей… хотя это может быть и правдой. Но этому тоже запросто верят. А сколько там правды и лжи – никто не проверяет, потому что проверять некому.

– Может, поэтому твоим байкам спецслужбы и не верят?

– А ты веришь? – неожиданно спрашивал Берт.

Иво Ленартс бормотал что-то невразумительное. Он смотрел на Берта Франка, которого вроде знал – но узнавал все меньше. Эту неопределенность ощущал и сам Берт. Они, кажется, были приятелями – давным-давно, когда Берт только и мечтал, что о спокойной пенсии, и все еще оставались ими. Берт упрямо отказывался признавать, что изменился – хотя бы потому, что видел слишком много, чтобы остаться прежним. Иво чувствовал себя все неуютней в его присутствии: как-то неловко было брюзжать на невысокую зарплату рядом с человеком, прошедшим столько дорог, – а больше он ничего предложить не мог. Берту же просто хотелось поговорить с толковым собеседником.

Правда, на такую невнятную реакцию не мог не реагировать и сам Берт.

– Я и сам себе не всегда верю, – тихо признавался он. – Ко мне позавчера одна дама подошла. Говорит: бла-бла, была на вашей свадьбе, бедняжка Альба. И я думаю: какая свадьба, какая Альба? Еле вспомнил. Как не со мной было. Может, и это было не со мной?

========== Часть 22 ==========

К неимоверному удовольствию Горрена Дага, Берт напомнил о себе не только старым приятелям по миссии, но и восторженному юноше Эйнору Дагу.

– Подумать только! Ягненок Эйнор! – заламывал руки Горрен. – А дядюшка? Ты откажешься от необходимости воспользоваться его гостеприимством? Да в тебе куда больше здравого смысла, чем я предполагал!

– До сих пор в ужасе вспоминаю его травяные чаи, – ежился Берт.

– Но преосвященный дядюшка Ильгейр все еще может оказаться нам полезным, – замечал Горрен.

– Да пусть его. – Берт кривился, рассеянно чесал затылок и, спохватившись, приглаживал взъерошенные волосы. – Ты и так пытаешься усидеть даже не на двух стульях. Оставь этот кому-нибудь другому.

– Да я с превеликим удовольствием, – пожимал плечами Горрен.

Но Ингер Стов, узнав об этом знакомстве Берта, заинтересовалась. Берт попытался возразить, что знакомство состоялось слишком давно и с тех пор поддерживалось в минимальнейших масштабах, чтобы можно было так просто обновить его; и по большому счету, племянника он всегда находил куда более приятным собеседником, чем зануду-епископа, и задушевно болтал именно с первым, по возможности избегая серьезных разговоров со вторым.

– Тем не менее, – вежливо улыбаясь, отвечала Ингер.

Ее бы ко всем чертям послать, потому что в Кёльн Берт отправлялся и квартиру себе там снимал за свой счет, а шарага Ингер пообещала оплатить пребывание в разумных пределах. Что это такое и насколько широко простирается, она не уточнила, и Берт очень некстати припомнил свои последние недели в миссии – ох и наслушался он этих слов о разумных пределах, допустимых расходах и всем прочем. Спасибо Иво Ленартсу и его доброй воле, оценившим эти пределы очень расширительно и позволившим Берту убраться из сектора практически непострадавшим от кое-чьего энтузиазма. С другой стороны, может, и окажется им с Горреном выгодным этот неожиданный отпуск в уютном, пусть и унылом, на вкус Берта, оазисе в мегаполисе.

Эйнор Даг был рад видеть Берта. Как ни странно, Берт был тоже рад видеть его. Первым, что он сказал при встрече, было: «А ты повзрослел». И Эйнор охотно засмеялся. Красив был, не смог не отметить Берт и заулыбался в ответ.