Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

И Амор шел дальше, нес на плечах его друга, в жару, с воспаленными ранами на ногах, пахнувшего отвратительно, болезненно; мальчик – Иге – нес мешок с продовольствием и свой автомат, категорически отказавшись выбрасывать его. Амор подозревал, что автомат был либо неисправным, либо пустым, либо и то и другое вместе, но молчал. Иге – тоже.

Эльшадай, увидев их, затрясся еще сильней. Табита, кажется, захотела напасть на Иге, и Амор положил руку на плечо Иге и стал чуть впереди него.

– Кажется, нас станет еще больше, – ровно сказал он. – Эльшадай, возьми у Иге мешок, он нес его несколько километров и устал. Табита, ты понесешь воду? Ее немного, все, что было. Но добрые жители поделились остатками.

Иге прятался за Амором, стоял, набычившись, опустив голову, сжимая автомат еще сильней. Мальчик на руках у Амора тяжело дышал и изредка кашлял, и Амор подозреваал, что он и был самым надежным поводком для Иге.

Остальные их не приняли. Эльшадай попытался объяснить, что эти ублюдки – они из бандитов, мародеров, убьют их, как только подвернется возможность. Он указывал на одежду что на Иго, что на его друге, которого тот называл Эше, практически кричал, что эти подранки наверняка сняли с трупов, возможно, убитых ими же людей. Амор молчал. Когда Эльшадай выдохся, он сказал:

– Я не мог оставить вас, я не смогу оставить их. Вы наверняка дойдете и сами, если ты прав и до лагеря осталось два перегона. Я пойду с ними.

Эльшадай плюнул на землю, потряс небу кулаками и пошел к остальным. Амор остался стоять отдельно от них. Иге подошел к ним.

– Злой он, да?

Амор посмотрел на него и покачал головой.

– Просто устал, – ответил он.

Иге молчал. После отчаянно долгой паузы сказал:

– Мы можем остаться.

– Ты пойдешь, – спокойно приказал Амор. – Я понесу Эше. Еще вопросы?

– Ты дурак?

– Скорее всего, – подумав, подтвердил Амор. – Эше нужна помощь, и не молитвенная. Там должны быть врачи. И тебе тоже, – тихо сказал Амор, глядя на оплывший глаз Иге, на желтые белки глаз.

И утром они снова шли. Упрямо не выходили на дорогу, останавливались куда чаще, чем до этого, и Амор радовался этому: ему приходилось одному нести Эше, остальные отказывались. Наконец Эльшадай сказал ему:

– Скоро придем к тому месту. Там полперегона. В ту сторону.

Он указал куда-то вперед; перегоном он называл расстояние километров в пятнадцать-семнадцать, как понимал Амор. Десять километров до лагеря, дотуда, где их могли принять, а могли и по-иному разобраться. И Амор снова шел вперед. Подходил к часовым, терпеливо дожидался под послеобеденным солнцем, когда к нему выйдет комендант, объяснял, кто он и откуда и что делает так далеко от своей родной деревни.

– Отец Амор Даг, говорите? – спрашивал комендант.

– К сожалению, я не могу предъявить вам документы, они остались с моими подопечными, – смиренно отвечал Амор. – Если вас устроит, можете сопоставить ДНК. Она должна быть в базе данных. Но прошу вас, я хотел бы сначала привести сюда их. Их много, они устали, им очень нужна медицинская помощь.

Комендант спросил его, просто ли ему было добраться до лагеря, были ли там признаки каких-то вооруженных людей. Амор подумал и покачал головой.

– Ничего не заметил такого.

– Тогда я могу отправить машины за ними. – Предложил комендант. – Пойдемте. Я размещу вас в лазарете.

– Я поеду с ними, – вежливо ответил Амор. – Вернусь и с огромным удовольствием отправлюсь в лазарет.

Через десять минут Амор ехал в машине. И ему было безумно холодно – кондиционеры в ней работали что надо. Ему было безумно страшно – отчего-то ему было слишком тесно. И остались последние полкилометра, которые он предпочел пройти пешком, чтобы предупредить своих беженцев, чтобы они не напугались, заслышав машины слишком близко от себя.

========== Часть 25 ==========

Амор совсем не заметил первых суток, прошедших в лагере. Ему как-то неожиданно выделили целый отсек в госпитальном бараке. Отсек – громко сказано, в боксе едва ли было больше пятнадцати квадратных метров, и львиную их часть занимали кровать и столики с различными аппаратами, к которым сразу же подсоединили Амора. В первые шесть часов после того, как на автомобилях вернулись все те, кто прошел весь путь от деревушки, в которой он служил, до лагеря гуманитарной миссии или хотя бы часть его. Люди боялись – машины отчего-то вызвали у них панику, и Иге сидел рядом с Амором, вцепившись в него так, что тот боялся, что у Иге либо пальцы от напряжениях поломаются, либо у него кожа треснет. Но обошлось. И даже Эше все еще был жив, тяжело дышал, прижимаемый Амором к своей груди.