Путь к океану (сборник)

Рудановский отравлял существование Буссе «не­покорностью, дерзостью и энергией». Приказчик Рос­сийско-Американской компании Самарин изводил май­ора «своей вежливостью, ленью и странностью поня­тий»[57].

Оба эти труженика за одну зиму совершили дело поистине великое. Рудановский обследовал и нанес на карту весь Южный Сахалин.

Самарин, покинув Муравьевский пост 10 января 1854 года, 18 февраля добрался до Петровского зи­мовья, пройдя весь Сахалин по длинной оси. После непродолжительного отдыха он проделал этот же путь в обратном направлении. Сведения, собранные в отчете Самарина, давали представление о неизвест­ных до того районах острова.

Таким образом, за два с небольшим года трудами Бошняка, Орлова, Рудановского, Самарина и Воро­нина Сахалин был довольно подробно исследован и нанесен на карту.

XXV. ОБОСТРЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ С МУРАВЬЕВЫМ.

СПЛАВ ВОЙСК ПО АМУРУ

В начале марта 1854 года, когда были приняты все возможные в положении Невельского меры для спасения бедствующих в Императорской гавани, Ген­надий Иванович в письме к Буссе писал:

«...Остаюсь уверенным, что в соответствии с моими приказаниями и личными распоряжениями Вы посла­ли, в связи с ожидаемой ранней весной в Татарском проливе американской эскадрой, в залив Такмака, или Маока, Н. В. Рудановского весновать в нем и на­блюдать за обстоятельствами, сопровождающими вскрытие залива, и за направлением и силой господст­вующих там ветров. Уверен также, что Вы не преми­нете сделать подобные же наблюдения в соседнем с Муравьевским постом заливе Вашего имени (Тообучи). Подобные наблюдения, как я Вам лично объяс­нил, необходимы для определения степени безопасно­сти зимовки судна, которая, как Вам известно, неми­нуемо должна последовать с 1854–55 года...»

Ни одно из указанных Невельским мероприятий выполнено не было. Рудановский пробовал настаи­вать на необходимости провести наблюдения над за­ливами ввиду предстоящей навигации, но Буссе не расположен был «распылять свои силы». Он ожидал неминуемого нападения японцев и начал строить вто­рую деревянную башню. Кроме того, упряжные собаки понадобились для перевозки льда, которым он на лето набивал ледники.

В своем письме Невельской давал Буссе распоря­жения на случай войны с Англией и Францией, кото­рая могла разразиться со дня на день. Разрыв с Тур­цией был первым симптомом к развязыванию войны[58].

Невельской приказывал Буссе не оставлять Саха­лина, но разбить имеющийся в его распоряжении от­ряд на группы по 6–8 человек и разместить их по постам в заливах Анива, Такмака, Кусунай, Дуэ и Терпения.

Внутренние пути сообщения по острову, недо­ступные неприятелю, русским были известны, и снаб­жение таких полупартизанских партий, способных приковать к себе значительные силы врага, не пред­ставляло бы невыполнимой задачи.

В донесении генерал-губернатору Геннадий Ива­нович обобщал все сведения и весь опыт, накоплен­ный экспедицией. На основании этих данных он пред­лагал мероприятия как по освоению края, так и по обороне его в грядущей войне.

С Дмитрием Ивановичем Орловым было послано в Императорскую гавань Бошняку распоряжение ид­ти на корабле «Николай I» к пункту 46°30' и отсюда на шлюпке и байдарке начать исследование побе­режья к югу. Сам Невельской к 5 июня рассчитывал встретиться с Бошняком в условленном месте побе­режья и оттуда отправиться на «Байкале» в наибо­лее удобную из южных бухт, чтобы занять ее воен­ным постом.

Геннадий Иванович снова настойчиво подчеркивал идею о единственно важном значении для России не­замерзающих бухт в Уссурийском крае, удобно со­общающихся по рекам Уссури и Амуру с внутренни­ми областями государства.

Муравьев считал, что достаточно ограничиться ле­вым берегом Амура, чтобы в устье его создать пере­валочный пункт грузов, предназначенных для разви­тия и укрепления Петропавловска. Занятие Де-Кастри и Императорской гавани казалось ему излишним.

Но Невельской в своем донесении писал о необ­ходимости поставить пост в устье Уссури: «Пункт этот, как ближайший к побережью южного Уссурий­ского края и как пункт центральный относительно Нижнеамурского и Уссурийского бассейнов, представ­ляет такую местность, в которой должна сосредоточиваться вся главная наша деятельность в этом крае и управление им»[59].

Геннадий Иванович указывал на мероприятия, ко­торые, по его мнению, следовало предпринять в пер­вую очередь для исследования Сахалина и упрочения его за Россией, а затем подробно излагал план обо­роны края на случай войны.