Путь к счастью. Верить, чтобы жить

Но до какой же степени безрассудства нужно дойти, обманывая самого себя, чтобы не осознать предельно очевидную истину? Войницкий из пьесы Чехова «Дядя Ваня» настолько свыкся с иллюзией взаимности в любви, что не в состоянии понять – все его старания напрасны:

Войницкий. Могу ли я смотреть на вас иначе, если я люблю вас? Вы мое счастье, жизнь, моя молодость! Я знаю, шансы мои на взаимность ничтожны, равны нулю, но мне ничего не нужно, позвольте мне только глядеть на вас, слышать ваш голос…

Елена Андреевна. Тише, вас могут услышать!

Войницкий (идя за нею). Позвольте мне говорить о своей любви, не гоните меня прочь, и это одно будет для меня величайшим счастьем…

Елена Андреевна. Это мучительно…

Наивность Войницкого имеет оправдание – жизнь для других, точнее, для собственного брата, требует хотя бы иллюзии собственного счастья. Иное дело, князь Мышкин из романа Достоевского «Идиот» – непонятно, для кого же он живёт, да и ценность такой жизни весьма сомнительна – тут мы невольно возвращаемся к теме ценности здоровья. Князь живёт в выдуманном мире, но в отличие от Войницкого он поначалу очень счастлив:

«Я всё почти время за границей прожил в этой швейцарской деревне; редко выезжал куда-нибудь недалеко; чему же я вас научу? Сначала мне было только нескучно; я стал скоро выздоравливать; потом мне каждый день становился дорог, и чем дальше, тем дороже, так что я стал это замечать. Ложился спать я очень довольный, а вставал ещё счастливее».

Наверняка последующие драматические события должны были бы заставить его усомниться в этом, но вот уже роман близится к финалу, а князь признаётся в разговоре с каким-то старичком:

«О, что такое моё горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его!»

Вряд ли можно позавидовать такому счастью, но если нет других возможностей, то остаётся лишь смириться с тем, что есть.

Глава 11. Не слушайте психологов!

В 2002 году за океаном вышла в свет книга «В поисках счастья». Её написал Мартин Селигман, основоположник «позитивной психологии». В отличие от традиционной психологии, которая занимается в основном коррекцией психических отклонений, позитивная психология изучает поведение людей, довольных своей жизнью и не имеющих трудноустранимых психических проблем. Автор книги утверждает, что «современный человек не в силах сделать себя счастливее» самостоятельно и потому ему следует помочь, продлив те редкие минуты счастья, которые иногда бывают в его жизни.

Изучение основ «позитивной психологии» оставим для любителей такого рода чтива, а здесь проанализируем рекомендации Селигмана, а также сделанные им выводы. К примеру, вот такой пассаж:

«Волей-неволей приходишь к выводу, что долголетие – плод радостного восприятия жизни».

Иначе говоря, что бы ни случилось – радуйся! Человек поскользнулся на арбузной корке – смейся. Подскочили цены в магазине – улыбайся. Ну а если на голову кому-то упал кирпич, тут трудно удержаться от гомерического хохота. Вроде бы некстати вспоминается детская поговорка: смех без причины – признак дурачины. Хотя, возможно, мы недалеки от истины. На чём же основаны выводы Селигмана?

«К своему удивлению, ученые обнаружили, что школьницы, естественно улыбавшиеся на фотографии, в среднем легче находили партнера для брака, дольше были замужем и чувствовали себя счастливее в течение последующих 30 лет».

Оказывается, всё очень просто – поработай над своей улыбкой, добейся, чтобы она была непринуждённой и «естественной», и тогда не будет отбоя от женихов. Может быть, и так, но гарантировать тридцать лет счастливого брака не возьмётся ни один человек, способный отвечать за свои слова.

Читаем дальше:

«Первая часть моей книги посвящена изучению именно таких чувств – радости, удовлетворения, довольства, невозмутимости, блаженства и надежды».

Тут всё смешалось в кучу, и нет желания доказывать, в чём конкретно психолог был неправ. Однако с трудом могу вообразить такого человека, который задаёт самому себе вопрос: я рад или доволен? Ему просто хорошо, а препарировать его ощущения – это дело не психолога, а, в лучшем случае, писателя. К примеру, лет сто назад отечественные классики предпочитали все положительные ощущения выражать одним словом: счастье. Недаром это слово в различных вариациях встречается в их произведениях по нескольку десятков раз. Ну а сейчас литературный язык стал разнообразнее, богаче – к радости апологетов «позитивной психологии».

Но вот обнаруживаю в книге фразу, после прочтения которой глаза словно бы сами просятся на лоб:

«Мы хотим не просто испытывать положительные эмоции, но заслужить на это право».