Путь к золотому дракону

   Гномик заорал благим матом и помчался ещё быстрее. Теперь мои глаза даже не замечали самих его перемещений: по полу, потолку и стенам мелькала цветная смазанная полоса. Зато вопли зазвучали громче -- кажется, гномик обиделся. Ещё бы, когда тебя ни с того ни с сего лупят боевым заклинанием...

   Боевым?!

   И тут до меня дошло. Сжав парту, я уставилась вниз, на магистра Назона -- а он, приняв классическую стойку, чуть прищурившись, швырял одно за другим мощнейшие заклятия по практически недосягаемой цели. Мысль в голове была только одна, да и та, похоже, выжимка из учебника: что-то насчёт того, что в экстремальных условиях в человеке пробуждаются давно забытые навыки и умения.

   Рядом громыхнуло особенно сильно. С потолка посыпалась извёстка. Заклинание срикошетило, и я автоматически выставила Щит. Оглянувшись, я заметила, что его поддерживают все пятеро сидевших рядом.

   -- Яльга, ложись!! -- вдруг не своим голосом завопил Генри, и в следующий момент я очутилась под партой. Там было людно, эльфно и вампирно, ибо мгновением раньше туда нырнули все остальные.

   Сверху доносился шум битвы и запах гари. Не походило, что у Марцелла заканчиваются силы, наоборот, с каждым мгновением он входил во вкус. В воплях гномика прорезалась боевая тональность.

   -- Вот интересно, кто ж его так качественно боевой магии учил? -- выразил общее мнение Хельги, озабоченно рассматривающий обожжённую руку.

   Генри хмуро глянул в мою сторону.

   -- Да мне только один такой известен, -- заявил он. -- Учитель...

   Чувствовалось, что вампир хочет кое-что добавить, но паузу с успехом заполнил гномик, как раз в этот момент очень удачно проносившийся неподалёку.

   Народ озадаченно замолчал, проводя несложные вычисления.

   -- Эй, Яльга, -- дёрнул меня за рукав Яллинг, -- это ж сколько тогда Рихтеру лет? Неплохо он сохранился!

   -- Сколько-сколько... -- я попыталась вспомнить. -- По-моему, тридцать четвёртый.

   -- А он тебе не наврал, а? -- Пол дрогнул, с грохотом обрушилась доска. -- А то стиль-то... э-э... чувствуется.

   -- Ну что, Яльга, -- голос Генри прямо-таки сочился ядом. -- Теперь у тебя нет сомнений, как этот... гномик называется?! Мятный, значит, конфетно-мармеладный! Лыкоморским же языком написано было: Матный! Как в твоём возрасте можно быть такой наивной?!

   Кажется, последнее слово он хотел заменить другим, но в последний момент решил поберечься. И правильно: когда сверху прицельно лупит Марцелл, а снизу добавлю я, мало никому не покажется.

   На помощь мне пришёл Валентин.

   -- Ну, Генри, -- примирительно сказал он. -- Она просто поверить не могла! Добро бы кто ещё, а то -- дети!

   Над партой со свистом пронеслась очередная комета, взорвавшаяся двумя-тремя рядами выше. Сидеть там никто не сидел, потому обошлось без жертв, если не считать того, что шальная искра прожгла Генри дырку на штанах.

   -- Какие ж это дети?! -- злобно возразил он, рассматривая дыру. -- Это ж сволочи!

   Миролюбивый де Максвилль пожал плечами. Возражений он, похоже, не имел.

   Я тоже не ответила, прислушиваясь к обстановке снаружи. Взрывы и раскаты не прекратились, но стали заметно реже, а к запаху гари вдруг добавился тонкий цветочный аромат. Хельги вдруг ткнул пальцем в сторону: в просвете между сиденьем и партой виднелись две стройные ножки в эльфийских чулках и башмачках из василисковой кожи, на высоченных каблуках, выточенных из кости горгульи.

   Твёрдые ногти выбили по крышке парты быструю дробь. Я осмелилась выглянуть наружу.

   Магистр Ламмерлэйк щёлкнула пальцами, призывая отвергнутую гномиком конфету, зашуршала обёрткой -- а миг спустя раздался ещё один хлопок, и гномик исчез, прерван на середине особенно заковыристой фразы.

   Марцелл Руфин Назон по инерции выпустил ещё серию боевых пульсаров, и в аудитории повисла звенящая тишина. Один за другим, адепты выбирались из-под парт и осматривали учинённое побоище. Не уцелел ни один портрет, а в воздухе кружились хлопья сажи, которая ещё недавно была свежей покраской и побелкой. Единственным уцелевшим наглядным пособием был плакат с виверной, которая всё так же кротко и жалобно смотрела в аудиторию.

   Я села на покосившуюся скамью. На ней, чудом пережив такую атаку, лежала моя тетрадь и, чуть поодаль -- несколько подкопчённая роза Хельги. По очереди из-под парты вылезли и остальные. Я прижала тетрадь к себе и затосковала. Не далее как вчера я дала Эгмонту честное слово, что на занятиях у Марцелла буду тише воды ниже травы. Кто же поверит, что это не моя вина?

   С другой стороны -- клочок с вызовом сгорел, эльфы не признаются, ну а в вампирах я вообще была уверена, как в себе самой. Де Максвилль происходит из династии банкиров, а они умеют молчать ещё лучше, чем мы все, вместе взятые. И кто теперь дознается?..

   -- Неплохо, неплохо, -- нейтрально сказала Эльвира, и я вздрогнула, лишь потом сообразив, что её слова относятся не к гномику, а к конфете. Алхимичка задумчиво рассматривала обёртку, которую она уже успела свернуть в аккуратный квадратик.