Путь к золотому дракону

   Он дважды позвонил в серебряный колокольчик, и на пороге кабинета, как прекрасное видение, из ниоткуда возникла Злата Бржезовая. Взгляд её порхал с Генри на Валентина и обратно.

   -- Bella donna, mia dolce signorina! -- страстно проворковал Мароу ди Бертолли, целуя ухоженные ручки танцовщицы. -- Прошу тебя, покажи этим достойным юношам мои оранжереи -- и особенно ту, где я выращиваю твои любимые апельсины!

   Bella donna неожиданно цепко подхватила под руки обоих счастливцев и непреклонно увлекла прочь из кабинета. На пороге Валентин всё же сумел притормозить и небрежно бросил через плечо:

   -- Счёт за мои услуги я пришлю завтра утром. До встречи!

   Но ничто не могло омрачить счастья синьора.

 ***

   Длилось оно ровно девятнадцать дней.

5.

   У машинки было множество недостатков. В день она выдавала исключительно по одной монетке; мусор требовала аккуратный, не пыльный и не мокрый, размельчённый на кусочки строго определённого размера; наконец, монетки получались исключительно лыкоморские, других матриц машинка не знала. Конечно, и этого было много -- триста шестьдесят пять монеток в год, это вам не баран чихнул! -- однако синьор ди Бертолли планировал расширить производство и ассортимент.

   Машинку расположили в кабинете, по правую руку от рабочего стола, и прикрыли ширмой зелёного восточного шёлку. О её существовании знали только четверо: создатели, покупатель и пани Злата, скрыть от которой что-либо было практически невозможно. Поначалу танцовщица относилась к ней с немалым пиететом и планировала выпросить себе такую же. Но со временем стало ясно, что такой же пока не предвидится, вдобавок однажды синьор ди Бертолли был застукан на месте преступления. Он нежно поглаживал машинку -- машинку! -- и полным страсти голосом, чуть не задыхаясь, ворковал:

   -- Дорогая! Дорогая моя!

   Бесспорно, машинка обошлась ему очень дорого, но это ещё не повод!.. Злата припомнила, когда к ней в последний раз обращались так же искренне и страстно, и немедленно устроила скандал в лучших традициях царского музыкального театра. Но и это не помогло: синьор ди Бертолли всё едино косился на агрегат с неподобающей нежностью.

   Столбик золотых монет, выданных чудесным приспособлением, рос и рос. Наступил день двадцатый. Синьор ди Бертолли привычным движением засыпал приготовленный с вечера мусор в просительно распахнутое отверстие. Машинка захлопнула металлическую пасть, задёргалась, заурчала на разные голоса, но в заботливо подставленную ладонь ничего не опустилось.

   Урчание смолкло. Машинка продолжала подёргиваться, но уже по инерции. Наконец, прекратилось и подёргивание. Монеты так и не появилось. Синьор ди Бертолли осторожно постучал по мусороприёмнику, попытался открыть его, напрягся и немного покачал машинку из стороны в сторону. Безрезультатно.

   Может быть, мусор несвежий? Синьор ди Бертолли собственноручно разодрал на мелкие клочья первый подвернувшийся под руку пергамент, загрузил его, куда следует, и повторил операцию.

   Урчание, сотрясание, тишина. Никакой монетки!

   Эвксиерец хотел было завалить машинку набок, чтобы поковыряться чем-нибудь в отверстии для монет, но побоялся испортить сложный агрегат. Выбора не оставалось: необходимо было посвятить в тайну пятого, потому что ни сам синьор, ни Злата не могли разобрать механизм по винтику и выяснить, в чём проблема. Близнецов же требовалось для начала найти.

   К счастью, синьор ди Бертолли очень тщательно подходил к подбору персонала. В его поместье имелся нужный человек, и уже через три четверти часа глазам эвксиерца предстала ужасная картина.

   На полу, выложенном дорогим дубовым паркетом, валялись гайки, винты, пружинки и прочие детали, а посреди этого беспорядка высилась распотрошённая машинка. Главное сокровище ди Бертолли оказалось устроено очень просто. В нём имелось ровно два отделения. Первое, занимавшее большую часть объёма, было набито сухим и непыльным мусором, измельчённым на сообразные частицы. Меньшее было разделено тоненькими перегородками ровно на двадцать один миниатюрный отсек. Двадцать из них пустовали, в двадцать первом наискосок застряла последняя монетка.

   Эта машинка, бесспорно, могла выдать триста шестьдесят пять монет в год. Она могла выдать гораздо больше -- но лишь при условии, что первое отделение будут своевременно опорожнять, а во второе станут загружать необходимое количество монет, кратное двадцати одному.

   Едва придя в себя, стараясь не расплескать ни капли благородного гнева, синьор ди Бертолли направил свои стопы прямиком в вертеп разврата, сиречь в Академию Магических Искусств. Карету ему подали почти мгновенно; слуги старались лишний раз не попадаться господину на глаза, а умница Злата закрылась в танцевальном зале, откуда слышались мягкие тяжёлые прыжки.