Путь к золотому дракону

   Чётко обозначив свою позицию, он клещом вцепился в локоть Эгмонта и не отпустил его, даже перешагнув порог трактира "Под пентаграммой". Бестиолог не столько поддерживал, сколько путался под ногами, но не лупить же по нему боевым пульсаром!

   Трактирщик, увидев эту пару, ничуть не удивился, а просто что-то шепнул служанке. Так что, когда Эгмонт чуть ли не в обнимку с бестиологом поднялся по узкой винтовой лестнице на второй этаж, в отдельную залу, он застал там Гюи, с изумлением наблюдавшего, как служанка кладёт на стол ещё одну салфетку и ставит третий прибор.

   После этого избавиться от Назона стало совсем уж невозможно.

   Эгмонт представил Гюи и магистра Назона друг другу, но беседа почти сразу увяла сама собой. Подали горячее. Все были голодны, и Рихтер, зарабатывавший в то время не так уж много, подумал, что всё к лучшему: одному такой обед обошёлся бы слишком дорого, двоим -- дороговато, а на троих -- самое оно.

   Утолив обычный голод, Назон вспомнил про голод информационный.

   -- Коллега, -- сказал он, изящно накалывая на вилку кусочек жаркого, -- и чему мы обязаны счастьем видеть вас?

   "Тому, что кое-кто вовремя не послал тебя далеко и без хлеба", -- хмуро подумал Эгмонт. Всё же Марцелл Руфин был тут совершенно не к месту.

   Гюи оказался вежливее -- возможно, он просто хотел посоветоваться с собратом по бестиологической науке. Он отставил бокал и начал объяснять -- а Эгмонт, чем дальше, тем больше понимал, что дело и вправду серьёзное.

   Смысл того, что сказал Гюи, сводился к следующему. В Рембьерском лесу завелась виверна; само по себе, это было не слишком-то радостно, но эта конкретная бестия оказалась редкостно умной и хитрой. Она обходила ловушки, она не оставляла следов, и не было никакого представления о том, где находится её логово. Те, кто её видел, рассказать об этом уже не могли, и определить, что округу терроризирует именно виверна, удалось лишь по манере поедать добычу. Рембьерский лес -- довольно тёмное место, и тамошние крестьяне, повидавшие немало всяких тварей, не спешили отдавать свои кровные заезжему магу-бестиологу. Как их отцы и деды, они по-простому устроили облаву. Из тех, кто ушёл в лес, не вернулся никто. Тем же, кто поспешил им на помощь, повезло немного больше -- или не повезло, как посмотреть. Один из охотников обнаружил ухоронку твари, где она хранила главное своё лакомство -- оторванные головы. По этой примете Гюи понял, что охотится на виверну.

   -- Денег им было жалко, но оставлять семьи без кормильцев -- ещё жальчее. Я провёл в лесу без малого три недели и понял: эта тварь мне не по зубам. Всех моих умений и навыков хватило лишь на то, чтобы уйти от неё живым. Нужна экспедиция КОВЕНа, с боевыми магами в том числе. Мрыс, да она играла со мной, и это доставляло ей удовольствие! Самое страшное, что её интеллект ничем не уступает человеческому... Я боюсь подумать, что будет, если она успеет вывести потомство.

   И тут пробил звёздный час Марцелла Руфина Назона. Как потом выяснил Рихтер, на втором курсе он писал о вивернах курсовую и с тех пор был свято убеждён, что знает о них абсолютно всё.

   -- То, что вы сказали -- совершенно нелогично, непрофессионально и антинаучно! -- убеждённо произнёс Назон, сверкая очами. -- Любому третьекурснику известно, что виверна не обладает даже зачатками интеллекта! Достаточно заглянуть в атлас, чтобы убедиться: её мозг чуть больше кулака взрослого мужчины! А умение справиться с виверной входит в перечень необходимых практических навыков для получения диплома бестиолога! Это не настолько крупный хищник, чтобы создать дипломированному специалисту такие трудности. Я понимаю, если бы речь шла о василиске! И потом, что касаемо экспедиции КОВЕНа -- таковая экспедиция уже была осуществлена тремя годами ранее, в результате чего Рембьерский лес и прилегающие окрестности были полностью -- я подчёркиваю, полностью! -- очищены от виверн! Так что, даже если предположить, что какая-то кладка была уничтожена не полностью, то достигнуть полной зрелости выживший детёныш бы не успел!

   Если бы Эгмонт не знал, что три года назад Марцелл Руфин Назон был всего-навсего адептом третьего курса и о событиях в Рембьере знал исключительно из лекций, он бы предположил, что перед ним -- организатор и предводитель этой экспедиции. Но Назону крупно повезло, что в непрофессионализме он обвинил не Рихтера, а Гюи. Бестиолог был более воспитанным человеком. Взглядом предупредив желание Эгмонта высказать, что тот обо всём этом думает, он вежливо, но очень холодно сказал:

   -- Я уважаю вашу точку зрения, коллега, -- но ехал я в Межинград не ради беседы с вами. И даже не ради этого ужина, бесспорно, прекрасного. Меня куда больше интересует, что скажет по этому поводу учитель Тэнгиэль. Также мне очень важно узнать мнение Магистра Эллендара и -- в особенности -- айлэ Вивианны.