Путь Мира(СИ)

- Один из них - отпрыск рода Сяхоу, чиновник в провинции Лоян. Это благородный муж и опытный воин, достойно проявивший себя в борьбе с бандитами и бунтовщиками. Несколько лет назад его солдаты уничтожили шайку Дэн Мао.

- Я помню его. Он человек гордый, но мудрый. Цао Цао, верно?

- Воистину так. Другой же - выходец из низов, небогат, но умен и честолюбив. Мои помощники давно его приметили. Если мы возвеличим его, во всей Поднебесной у нас не будет более верного слуги.

- Как же его имя?

- Этот человек служит десятником в квартале башмачников. Лет ему от роду двадцать восемь, а зовут его Лю Бэй...

------------------------------------------------

Примечание к части

[1]Баоюй, баогуй - степени почтительного обращения в имперском Китае. "Баогуй" означает "драгоценный", "баоюй" - "драгоценно-яшмовый", высшая степень словесно выказываемого уважения.

[2]Сяньшен - досл. "рожденный прежде меня", иноск. - "старший", "уважаемый", уважительная форма обращения к равному себе или вышестоящему собеседнику. Реальный возраст при этом роли не играл. Отсюда произошло и японское слово "сэнсэй".

[3]Гуань (здесь) - чайная, чайхана. В китайском языке очень много омонимов, поэтому не стоит переводить именно так все "гуани", которые встретятся дальше.

Глава третья. ВТОРОЙ УСМИРИТЕЛЬНЫЙ ПОХОД

Дун Чжо не сдержал своего слова. Жестокость и жажда славы тучного регента оказались слишком сильны, чтобы прислушаться к самому себе. Оставив Люй Бу в столице командовать резервом своего войска, он с четырьмя тысячами воинов выступил в усмирительный поход. Вместе с ним во главе семитысячного отряда отправлялся Лю Цзы, назначенный Советом командовать объединенными войсками Империи вместо погибшего Лю Яна. Тщеславный Дун Чжо с великой неохотой принял решение Совета, ни с кем не желая делить славу разгрома мятежников. Лю Цзы тоже не питал теплых чувств к Дун Чжо, чьи кровожадность и похотливость давно стали притчей во языцех.

Совет намеренно отправил в поход двоих соперников, надеясь, что, соревнуясь за славу, они будут стремиться завершить дело как можно лучше, но просчитался. Взаимная ненависть полководцев была такова, что между собой они общались только через гонцов, оповещая, куда сегодня поведут свое войско. Их армии тоже стояли разными лагерями. Воины Лю Цзы не поддерживали связи с солдатами регента, и общего командира у них не было.

Дорога лежала на запад, к области Чжоцзюнь, где Желтые повязки осадили город Циньчжоу и уже были близки к взятию укрепленной твердыни. Скучный, унылый путь проходил сквозь разоренные первыми вспышками бунта области, чей вид действовал на солдат угнетающе. Воины в добротных, нарядных одеждах маршировали через нищие, полупустые поселения, многие жители которых уже примкнули к восставшим. На дорогах валялись трупы, уже смердевшие и объеденные собаками и волками. Посевы были вытоптаны, колодцы - засыпаны или отравлены, и солдатам приходилось пить грязную воду с рисовых полей. Голодные, потерявшие надежду крестьяне на расспросы мрачно отмалчивались или отвечали дерзко. Потомственные воины и гвардейцы при виде этого воодушевлялись гневом, но большая часть солдат-рекрутов, вчерашних земледельцев, очень быстро впала в уныние. В скором времени боевой дух войска почти улетучился.

Разъяренный тем, что все с самого начала пошло неудачно, Дун Чжо пытался страхом воодушевить воинов. Он назначил пятьдесят палочных ударов - почти смертельное наказание, - за малейную провинность, а когда это не помогло, обезумев от гнева, приказал казнить каждого сотого ратника в армии, чем возмутил даже своих офицеров. Однако жестокая казнь лишь окончательно подорвала решимость солдат. Регент бесился, впустую размахивал плетью и без сна валялся на постели в своем шатре, глядя в пространство остановившимися, налитыми кровью бычьими глазами. Воины с ненавистью произносили имя своего вождя.

В противоположность жестокому Дун Чжо, Лю Цзы, отличившийся некогда во время восстания в Нан, был приветлив и обходителен со своими подчиненными. Он захватил в поход из своего столичного поместья целый обоз рисового вина, никому не отказывал в совете и помощи и сам был третейским судьей, когда между солдатами возникали разногласия. Рядовые и офицеры любили своего генерала, всегда державшегося просто и уважительно, и свысока поглядывали на запуганных, озлобленных воинов Дун Чжо. Все чаще в объединенном войске случались самовольные переходы из одной армии в другую. Офицеры Дун Чжо не слишком усердно искали ослушников, втайне завидуя безликим, не известным напыщенному князю в лицо рядовым, а Лю Цзы в ответ на гневные письма оскорбленного регента улыбался и приговаривал, что никаких дезертиров в его войске нет и что оно пополняется лишь за счет обездоленных бедняг, ищущих лучшей жизни.