Путь розы. Внутри цветочного бизнеса. Как выводят и продают цветы, которые не сумела создать природа

Но я побывала на фермах, где эти цветы растят, и знаю, сколько усилий приходится прикладывать рабочим: им приходится работать вдвое больше за те же деньги, чтобы стоимость товара оставалась прежней. Продолжу ли я хотеть эти дешевые цветы, если узнаю, что рабочие в плохо подогнанном защитном снаряжении за центы опрыскивали их пестицидами, запрещенными в США? По крайней мере, я могу купить латте, изготовленный из «этичного»[58] кофе, что несколько облегчит мою вину. В продуктовых можно купить экологически чистое вино, «этичный» шоколад и молоко без гормонов у местного молочника. Но на цветах у касс нет ни маркировки, ни этикеток, поэтому по ним ничего невозможно понять. Нет никакого другого основания для выбора, кроме цены.

Побывав в Майами, я поняла, почему так происходит. В букете из супермаркета могут быть розы из Эквадора, гвоздики из Колумбии и калифорнийский дельфиниум. Откуда приехали цветы, как их растили, чем опрыскивали и как при этом относились к рабочим – в этих вопросах становится все труднее разобраться, когда цветы пакуют в коробки, запихивают в ящики, закидывают в самолеты и выгружают в международном аэропорту. На последнем отрезке своего пути к покупателю цветы теряют индивидуальность. Все растворяется в море лепестков и листьев, гвоздичном нежно-розовом и ярко-красном георгинном. Именно на этом этапе, когда цветы собирают вместе, в первый раз они показались мне анонимными и безликими.

Если при этом кажется, что цветы здесь теряют душу, то именно так оно и происходит. Нет ничего романтичного или сентиментального в токсичных пестицидах и работающих за центы людях. Программа сертификации «Экологически чистый продукт» для цветов устанавливает стандарты использования пестицидов и других химикатов, сохранения природных ресурсов, обеспечения производственной безопасности и соблюдения прав рабочих. Она дает надежду цветам отвоевать обратно свою чистоту, свою душу. Однако, как говорила мне Норма Мена, эквадорский экономист, как только цветы оказываются в Майами, становится не важно, хорошим или плохим был их хозяин. Все должны получить один и тот же продукт. Цветы должны пройти одну и ту же инспекцию в аэропорту независимо от того, были они выращены натурально или тонули во всех химикатах, которые только можно достать на рынке. Пройдя инспекцию и оказавшись в быстром потоке цветочной торговли, цветы конкурируют друг с другом на одних и тех же условиях: стоимость, красота, время жизни в вазе.

Безликость срезанных цветов не дает покупателям требовать чего-либо другого. Для решения этой проблемы в середине 1990-х годов возникло движение за появление на европейских рынках сертифицированных цветов. Разные страны создавали свои собственные сертификационные программы, участвовать в которых могли цветоводы в любой точке мира. Например, голландская цветоводческая программа «Milieu Programma Sierteelt» (MPS) выдавала сертификаты в Европе, Африке, Азии, Латинской Америке и США. В ней участвовало примерно 4500 цветоводов, и 85 % цветов на голландских аукционах в рамках этой программы присваивали категории от А до С в соответствии с экологическими и трудовыми стандартами.

В других европейских странах цветы добавили в более крупные и известные программы сертификации, уже знакомые покупателям. Например – в программу швейцарского Фонда Макса Хавелаара, названного так в честь идеалистичного героя-реформиста, персонажа голландской новеллы 1860 года «Макс Хавелаар, или Кофейные аукционы Голландской торговой компании». Роберто Невадо, основатель компании с самым большим количеством подобных сертификатов в мире – «Nevado Ecuador», объясняет так эту связь: «Про Макса Хавелаара голландские и швейцарские дети читают в школах. Как только появилась торговая марка с этим названием, всем сразу стало понятно, о чем речь. Поэтому сегодня, видя в магазинах розы со значком Макса Хавелаара, люди покупают их, несмотря на несколько более высокую цену. Они знают, что говорит этот логотип». Фонд выдает лицензии производителям кофе, чая, меда, сахара, свежих фруктов и среди всего прочего срезанных цветов. На продукты с этим символом начисляется небольшая надбавка; по словам Роберто Невадо, «она идет непосредственно моим рабочим, не мне, а моим рабочим. Они могут делать с ней все, что захотят». В 2004 году было продано восемьдесят девять миллионов стеблей, украшенных значком Макса Хавелаара. Это почти треть всех цветов, купленных в том году в Швейцарии.

В Великобритании эту же роль играет британский Фонд этичной торговли. Покупатели уже привыкли к «этичному» кофе, вину, шоколаду и другим продуктам с его значками. В 2004 году британский гипермаркет «Tesco» начал продавать в своих магазинах кенийские розы, сертифицированные этим фондом. Как и в швейцарской программе, рабочие с ферм, лицензированных Фондом этичной торговли, получают прибавку. В данном случае она составляет 8 % от экспортной цены и может быть использована на нужды социальных проектов вроде улучшения жилищных условий или постройки новых школ.