Путешествие на абсолютный полдень

– Окажите мне честь, полковник, будьте моим секундантом, – механически, но твердо проговорил Донг.

– Говорите по-таргски, чтобы мой спутник понимал, о чем речь, – Лал почти пришел в себя.

Луна светила ярче подземных мхов и городских факелов, светло было почти как днем. Перед Донгом расстелили светлую циновку, он пересел на нее и стал снимать верхнюю часть одежды, подтыкая рукава под колени, чтобы не опрокинуться назад и не умереть некрасиво.

– Это все серьезно? – поинтересовался Лал.

– Нужно же, наконец, решить нерешенное, – отвечал ему Маленький Ли. – Вам раньше доводилось убивать людей, полковник?

– Да, – коротко ответил Лал, повернулся к Амраю и протянул тому свой меч. – Дай твой, моим не положено, – сказал он.

– Что это такое? – тихим голосом спросил Амрай, выполнив просьбу. – Казнь?

– Ритуал, – объяснил Лал. – Долги с острова Бо. Отойди в сторонку, забрызгает кровью.

Донг ожесточенно перематывал середину малого меча салфеткой. Решительности ему было не занимать.

Лал зашел ему за левое плечо, примерился, как нанесет удар. Потом посмотрел в глаза Амраю, так и оставшемуся на своем месте в шаге от садовой скамейки. И, когда Донг поднял перехваченное за салфетку оружие, мечом Амрая плашмя ударил его по рукам.

– Нет, – сказал Лал, обращаясь ко всем. – Это благородно и красиво, но вы должны мне не это. А благородство и красоту можете запихнуть себе туда, куда мне запихивали битое стекло.

Полураздетый Донг уткнулся лицом в циновку и закусил порезанную руку. Спина у него была исполосована свежими шрамами, словно его секли кнутом.

Лал забрал упавший малый меч и ножны от него.

– Нет, – еще раз повторил нахальному Маленькому Ли, подвигая того со своего пути. – Если непременно хочешь со мной расплатиться или попросить о чем-то, приходи завтра днем. Ты знаешь, где мы живем. Обсудим твои деловые предложения.

Глава 31

* * *

Кое в чем происшедшее порадовало Маленького Ли. Он подсмотрел много любопытного. Никогда раньше ему не приходилось наблюдать, как неприступный, прямой и опасный, словно лезвие первобытного меча, полковник Лаллем бегает за кем бы то ни было, не говоря уже о том, чтобы он бегал за получеловеком. Белесым, как лабораторная крыса, и нервным до театрального заламывания рук. Не видел, как Лал сам лезет с поцелуями. И никто из имевших с Лалом опыт близких отношений ему о таком не рассказывал. Нэль говорил, он вообще не целуется. Донг, если спросить, наверняка сказал бы то же самое. Доброму Хозяину он позволял себя целовать, не отворачивался, но, словно каменный, сам не ответил ему ни разу. Личная жизнь полковника, определенно, стала более глубокой и интересной. Здорово на острове Бо его вытряхнули из вечного ледяного панциря, ведет себя почти как живой человек. Ну а цена... цена за услуги, как и способы оплаты долга – обсуждаются. Ли рассчитывал, что они договорятся.

Вот только имевшиеся у Ли сомнения полковник Лаллем своим поступком в лунном саду не развеял. Сможет ли он? Смотреть на смерть Донга, чудовищно виноватого перед ним, Лал отказался. Помочь тому убить себя – тем более. Почему? Потому что хотел поторговаться или потому, что он такой же игрушечный военный, как основная часть верхних? Прожить всю жизнь под тупую философию «приказы не обсуждаются» и решительно действовать, принимая четкие решения – не одно и то же.

Например, Добрый Хозяин не убивал людей. Принципиально. Была в его истории пара эпизодов, когда он спасал собственную жизнь — мир тут злой, случаются ситуации, когда нельзя останавливать себя, нельзя пугаться. Но оба раза не намеренно. Предлагать такое Фаю – во-первых, неэтично, у того и так проблемы со здоровьем, перенервничает снова, его будет жалко. В Ман Мираре в ночь перед отъездом Ли вернулся в секретарскую дежурку, где время от времени ночевал, в середине второй ночной стражи – не хотел утром под доклад чиновников выходить из спальни государя. Залез под одеяло к лежащему носом в стенку Фаю, не удержался, вернее, просто не стал себя сдерживать, подсунул ладонь и погладил Фая по животу.

– Ты чего? – удивился сонный Фай.

– Спи, – улыбнулся ему в теплый затылок Ли. – Я не пристаю. Тебе доктор запретил, а я накувыркался так, что больше не хочу. Мне просто нравится, когда есть животик, а в животике малыш. Разрешишь мне потрогать потом, когда начнет шевелиться?

– Своего накувыркай и потом трогай, – буркнул Фай, но отталкивать Ли не стал. Все-таки, они полжизни так проспали.