Путешествие на абсолютный полдень

Через три недели таргский врач объявил отбой тревоги, но, чуть что – чтоб сразу за ним бежали. На следующий же день Фай заявил, что собирается лететь в полярную область и посмотреть на останки «Великого Змея». Работ там уже было проделано много. С прибытием на Бо техподдержки верхних, дело волшебным образом ускорилось в разы. Энергоустановка корабля заработала, хоть и выдавала всего четверть процента мощности. Для того, чтобы подсоединить свое оборудование и запустить немногое из чудом уцелевшего при падении, энергии вполне хватало. Треть коридоров была расчищена, дело дошло до личных кают. На рабочей площадке роли разделились слегка неравноценно – техники верхних работали с кораблем, а гражданским специалистам с Бо предоставлено было находить, паковать и выносить трупы. Из-за этого чуть было не разразился очередной конфликт, но Сеймур Сан погасил его так ловко, что сдвинуть с лица защитную маску, чтобы сказать кому-то лишнее слово не смел теперь никто, ни верхний, ни нижний, ни зашедший поглазеть абориген. А аборигены туда захаживали. Стояли на снежной горе поодаль, по часу-два наблюдали за ходом работ и удалялись восвояси. Потом на их месте появлялись новые зрители. Иногда с собаками. Иногда просто собаки. Один раз даже медведь. Медведя отпугнули, а больше никто никому не мешал.

– Ты с ума сошел? – поинтересовался Сеймур Сан. – Тебя всем Та Биланом откачивали, а ты собираешься начать все с начала? Ты же хотел оставить ребенка.

– Если этот ребенок пережил то, что уже пережил, он переживет и все остальное, – сказал Фай. – И, потом, он же не твой. Береги нашего общего, и все будет хорошо.

– Я за тебя, дурака отчаянного, волнуюсь. Думаешь, мне или нашему общему будет лучше, если ты опять не рассчитаешь свои возможности?

– Сан, пойми меня правильно...

– Я понимаю тебя правильно, – перебил его Сан. – Ты боишься, что мы, верхние, опять обманем вас, нижних, найдем Медленный Свет или что тут еще припрятано, а вас просто используем как похоронную бригаду, а потом бросим во льдах среди могил. Нет, Фай. Этого не будет. Несмотря на твое недостойное и неверное поведение, дав слово, я его не меняю. Я сам покажу тебе все, что мне сбрасывают по спутнику. Если хочешь, дам тебе свой пароль к командной сессии. Садись вместо меня и проверяй у них работу. Как заставить тебя доверять мне? Какую глупость ты еще сделаешь, чтоб у меня была возможность ее простить и доказать тебе, что я терплю тебя не просто так?

– Не надо сейчас демагогии, Сан. Пожалуйста.

– Хорошо, я тебя просто не пущу. Хочешь, дерись со мной, но ты никуда не полетишь. Хватит приключений. И, Фай, беременным не место на кладбище. Нехорошая примета.

– Кому бы это рассказать! – всплеснул руками Фай. – Капитан космического комплекса верит в приметы. Бред и суеверие!

– Спроси про этот бред и суеверие у полковника Лаллема, если его однажды встретишь. Только предварительно прими меры личной безопасности, а то убьет.

– Подсудимых из подвала когда забрали? – сменил тему Фай.

– Сразу, как ты лег. На следующий же день.

– А трибунал был?

– Был.

– И чем кончилось?

Сан долго молчал, приложив к губам тонкие пальцы.

– Вот как ты хочешь, чтобы я с тобой разговаривал? – наконец сказал он. – У тебя что ни вопрос, то провокация. Может, сразу за доктором послать? Видишь вот там стоит пузырек с пипеткой? Капни себе под язык, тогда расскажу.

Фай сделал, как ему велели.

– Били на площади кнутом, – продолжил через минуту Сан. – Троих сильно, остальных... так. Для вида. Потом Островной Дом заплатил за них цену, как за рабов. В счет погашения следственных и судебных издержек. Так положено. Государя не было в Столице, на помилование и смягчение приговора подавать было некому. Он только недавно вернулся, когда все уже было сделано. Ложись, Фай, какая, к черту, работа. Я зову врача.

Но Фай помотал головой.

– Успокойся, я еще не упал. Ли ищет теперь для тебя Лала? Давай-ка, найди для меня Ли. Хочу знать, что все это значит. Что за ерунда.

* * *

– Я знаю твою тайну, брат, – нежный, очень мелодичный голос из той комнаты, где за ковром можно было прослушивать княжескую опочивальню.

Лал совершил моментальный разворот на каблуках в середине галереи. Ухватил шагнувшего к приоткрытой двери Амрая за фальшивый рукав.

– Сначала я.

Впрочем, в комнате никого, кроме маленькой княжны Ретте не оказалось. Она стояла, вся белая, в белой одежде, прижавшись к белой стене, и слегка поглаживала камень усыхающей короткой рукой. На столике горела все та же двусветная лампа. Лал отвел в сторону шелковый ковер. За ним никто не прятался.

– Я знаю твою тайну, брат, – повторила Ретте, когда Амрай затворил за собой высокие двери. На Лала она демонстративно не обращала внимания. – Ты не можешь жениться, потому что ты монах.

Амрай холодно улыбнулся.

– Я очень плохой монах, сестренка, – сказал он. – Нет такого монашеского правила, которое я бы не нарушил.

– Но князем ты стать не сможешь.

– Князь Зерелата – тот, кто говорит с Бездной. Этого, извини, не сможешь ты. А я как раз могу.