Путешествие в страну миражей

Но на другой день захлестнули самые неотложные работы. Ставили палатки, копали землянки для жилья, строили большую столовую, а заодно и танцплощадку, и открытую сцену. А вокруг благоухала бешеная торопливая весна пустыни. По берегам озер лежали ковры ирисов, тюльпанов, полевых маков, парфюмерно пахли кандымы и песчаные акации. Полчища серых и зеленых лягушат осаждали лагерь, давая повод для множества розыгрышей и шуток. Экспедиция жила возбужденно и радостно, готовясь к главному своему делу. С Большой земли приезжали ученые, рабочие-добровольцы, привозили нетерпение, которым жила в то время страна.

А потом будто в один день погасли алые огоньки соцветий, и желтое море песков подступило к самым берегам притихших озер.

Во главе съемочного отряда Надя ушла по сыпучему берегу Узбоя туда, где миражем стоял сухой зной пустыни. Двигались на верблюдах, радуясь, что они существуют, и проклиная их коварный характер…

— Садись, — говорил верблюдчик, показывая на глубокое седло.

Верблюд лежал равнодушный и высокомерный, жевал сухую траву и был, казалось, безразличен ко всему, что происходило вокруг. Но едва Надя устраивалась в седле, радуясь, что оно такое удобное, как снова оказывалась на песке. Она была уверена, что верблюд нарочно скидывает ее через голову, поддавая задом.

— Держаться надо, — кричал верблюдчик. — Он сначала встает на задние ноги!

Надя и сама это знала, но почему-то забывала в первый миг. А верблюд, поднявшись, уходил, надменно похлопывая толстыми губами.

— Чего он, бешеный?! — кричала она, отплевываясь от песка, набившегося в рот.

— Зачем бешеный? Хороший верблюд, не любит, когда не умеют ездить, а садятся…

Они шли по пикетам, поставленным топографами, описывали местность, наносили на карту сыпучие и закрепленные пески, глинистые площадки такыров, выходы карста. И знали, что следом идут буровики, так же дотошно зондируют недра. Надо было предусмотреть все неожиданности, которые могла встретить новая река на своем долгом пути через пустыню.

Время от времени отряд возвращался в «шумный город Ясхан» с тяжелым грузом мешочков, наполненных пробами грунта. Истосковавшиеся по воде геологи целый день не вылезали из озера, а вечером шли на концерт приезжих артистов, в кино или на чью-либо свадьбу. И общие и семейные праздники на Ясхане отмечались всей экспедицией. А потом пели хором, и странная для пустыни песня «Реве та стогне Днипр широкий», разливаясь над тишиной барханов, уносилась к звездам, таким же крупным и близким, как над родным украинским селом. А когда уставало застолье, начинались тихие разговоры до утра о чудесах пустыни, о странных и страшных встречах в песках.

— А я однажды повалился спать прямо на песок, проснулся, а под боком — скорпионы зеленые. До сих пор — жуть: если бы повернулся во сне?!.

— А помните, как искали топографов? Челек с водой у них джейран опрокинул, и они десять километров без воды добирались до лагеря. Из двенадцати человек дошли только трое, да и те упали в нескольких шагах от палатки. Всю ночь остальных искали…

— А меня змея загипнотизировала. Рыбу ловил на Ясхане, чувствую — кто-то смотрит. Оглянулся — эфа в лодке сидит и глядит так, что я мигом в воде оказался. Смех прямо: змеи-то ведь лучше людей плавают…

И снова отряд на недели уходил в пески, неся челеки с водой как самую большую драгоценность. Снова были закаты и восходы в мире, поделенном на два цвета: желто-серые пески и блекло-синее небо. Звезды порхали, как мотыльки над прозрачными дымами костров. Дышали желанным чаем закопченные кумганы, сонно хорхали пасущиеся верблюды, с треском пережевывая жесткую колючку, и время от времени из бездонной ночной тишины доносился судорожный шорох чьей-то отчаянной борьбы за жизнь.

Верблюдчики давно уже привыкли к тому, что ими командует женщина, с терпеливым достоинством жителей пустыни вели караван, аккуратно выполняя поручения «начальницы Чевченко».

И вот наступил день, когда все варианты трассы Главного Каракумского канала — Бургунский, Кизыл-арватский, Узбойский — были пройдены и изучены, и руководителям экспедиции оставалось только свести разрозненные материалы в единый отчет. Работа эта была поручена «троице» гидрогеологов — Надежде Григорьевне Шевченко, Татьяне Петровне Кузнецовой и Елене Николаевне Дойч.

Надя разложила свою порцию бумаг на широком столе, принялась сводить разрозненные цифры в единые таблицы, вычерчивать графики и профили. От нее требовалось определить гидрогеологические условия своего, узбойского, варианта трассы, выявить тектонические разломы, установить горизонты подземных вод по разрезам. Занятая обработкой мелочей, она не сразу увидела то общее, что объединяло переданные ей материалы. А когда поняла, что это может значить, даже испугалась.

— Девочки, — растерянно позвала она, — погляди-те-ка. Море под ногами!..

Не в силах сдержать радости, подруги выбежали из конторы, полезли на бархан.

Тишина лежала плотная и неподвижная. Садилось солнце, бледно-розовое, усталое. От озера доносился отдаленный разноголосый стон лягушек.