Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Но самая ценная дичь — мускусные быки, целые стада которых Парри видел на острове Мельвиля,— видимо, вовсе не посещала берегов бухты Виктории. Поэтому решено было предпринять дальнюю экскурсию, чтобы поохотиться на этих замечательных животных и вместе с тем исследовать местности, лежащие на востоке. Хотя Гаттерас не предполагал этой дорогой идти к полюсу, но доктору хотелось составить себе общее представление о местности. Поэтому было решено отправиться на разведку к востоку от форта Провидения. Альтамонт рассчитывал поохотиться. Само собой разумеется, дело не обошлось без Дэка.

В понедельник, 17 июня, погода выдалась хорошая, термометр показывал +5° по Цельсию, воздух был чист и прозрачен, и охотники, вооруженные каждый двуствольным ружьем, киркой и ножом-ледорезом, в шесть часов утра вышли из Дома Доктора в сопровождении Дэка. Съестных припасов взяли с собой на три дня. К восьми часам Гаттерас и оба его товарища прошли уже около семи миль, не встретив ни одного живого существа. Охота грозила быть неудачной.

Новый материк представлял собой обширные, терявшиеся вдали равнины. Поверхность их бороздило множество недавно образовавшихся ручьев; огромные лужи воды, неподвижные, как пруды, сверкали под косыми лучами солнца. Почва была, очевидно, наносная.

Изредка попадались валуны, присутствие которых в этой области объяснить было нелегко. Но шиферные сланцы, различные продукты известковой почвы встречались часто, и в особенности замечательные виды кристаллов, прозрачных, бесцветных и обладающих теми свойствами преломления лучей, которые присущи исландскому шпату.

Хотя доктор и не охотился, но для занятий геологией у него не хватало времени, потому что идти приходилось быстро, чтобы не отстать от товарищей. Кое-что он все же сделал, причем все время болтал. Если бы не он, то все шли бы в полном молчании — Альтамонт и Гаттерас не имели ни малейшего желания разговаривать друг с другом.

К десяти часам утра охотники продвинулись на восток миль на двенадцать; море скрылось за горизонтом. Доктор предложил отряду остановиться позавтракать. Перекусив на скорую руку, охотники через полчаса снова отправились в путь.

Материк понижался; приходилось идти по отлогому скату. Сугробы, не успевшие растаять, придавали местности волнообразный вид. Можно было подумать, что видишь перед собой волны, нахлынувшие с моря вглубь материка.

Кругом были все те же лишенные растительности равнины, по-видимому никогда не посещавшиеся ни одним живым существом.

— Удачная охота, нечего сказать! — проворчал Альтамонт, обращаясь к доктору. — Конечно, страна не из плодоносных, но, во всяком случае, полярная дичь не имеет права быть уж очень-то взыскательной и могла бы вести себя поприличней.

— А все-таки отчаиваться не следует, — отвечал доктор. — Лето едва только началось, и если Парри встретил такое множество дичи на острове Мельвиля, то почему бы и нам не найти ее здесь?

— Но ведь мы находимся гораздо севернее, — сказал Гаттерас.

— Без сомнения. Но слово «север» в данном случае не имеет своего обычного значения. Тут необходимо принять в соображение полюс холода, то-есть громадное пространство льдов, среди которых мы провели зиму на «Форварде». По мере того как мы поднимаемся выше, мы удаляемся от самого холодного места на земном шаре. Следовательно, найденное Парри и Россом по одну сторону пояса холода мы обязательно найдем и по другую его сторону.

— Как бы то ни было, — со вздохом сказал Альтамонт, — но до сих пор мы скорее были просто путешественниками, чем охотниками!

— Потерпите немного, — ответил доктор. — Вид страны мало-помалу начинает изменяться, и было бы очень странно, если бы мы не нашли дичи в оврагах, в которых приютилась растительность.

— Страна эта, — сказал Альтамонт, — совершенно необитаема, да едва ли здесь возможна какая-либо жизнь!

— Сильно сказано, — возразил доктор. — Я не думаю, что есть страны, в которых нельзя жить. Человек, поколение за поколением, ценой огромных жертв и при помощи всех средств науки, может сделать плодородной любую страну.

— Вы полагаете? — заметил Альтамонт.

— Несомненно. Если вы отправитесь теперь в страны, славившиеся некогда своим плодородием — в Фивы, Ниневию и Вавилон, — вы не поверите, что там могли жить люди. Даже климат этих стран изменился к худшему со времени исчезновения там людей. По общему закону природы, страны, в которых мы не живем или которые мы покинули, лишаются гигиенических условий, необходимых для здоровья людей. Человек сам создает себе страну своим в ней присутствием, своими привычками, своей промышленностью и даже своим дыханием. Мало-помалу он изменяет атмосферные условия страны и выделяемые почвой испарения; он оздоровляет их уже только тем, что дышит. Я согласен, что существуют необитаемые страны. Но чтобы существовали страны, в которых человек не мог бы жить, — этому я никогда не поверю!