Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Дэк лаял, стоя подле трупа, завернутого в государственный флаг Англии.

— Гаттерас! Гаттерас! — вскричал доктор, бросаясь к телу своего друга.

Вдруг Клоубонни испустил душераздирающий крик.

Окровавленное, по-видимому безжизненное тело вздрогнуло под его рукой...

— Он жив, жив! — твердил доктор.

— Да...— ответил слабым голосом Гаттерас.— Я жив и нахожусь на открытой мной полярной земле, куда меня выбросила буря,— жив на острове Королевы!

— Ура! Слава Англии! — в один голос воскликнули пятеро мореплавателей.

— И Америке! — добавил доктор, протягивая одну руку Гаттерасу, а другую Альтамонту.

Дэк тоже кричал «ура», правда, на свой, собачий, лад, который, однако, не уступал никакому другому.

В первые минуты эти достойные люди всецело предавались радости свидания со своим товарищем, которого они уже оплакивали; слезы застилали им глаза.

Доктор осмотрел капитана и не нашел на его теле серьезных повреждений. Волны прибили Гаттераса к берегу, выйти на который было очень опасно; несколько раз смелого пловца отбрасывало в море, но наконец ему удалось зацепиться за скалу и выйти из воды.

Завернувшись в национальный флаг, он лишился сознания, и только неистовый лай Дэка привел его в чувство.

Гаттерасу тут же была оказана первая помощь, и уже вскоре он мог встать и, опираясь на руку доктора, отправился к шлюпке.

— Полюс! Северный полюс! — повторял он дорогой.

— Ну, теперь-то уж вы вполне счастливы, Гаттерас!— сказал доктор.

— Да, счастлив! А вы, мой друг, разве вы не испытываете радости от того, что мы находимся здесь? Земля, на которой мы стоим, — это земля полюса! Пройденное нами море — море полюса! Воздух, которым мы дышим,— воздух полюса! О, Северный полюс, Северный полюс!

При этих словах Гаттераса охватило сильное волнение; он дрожал, как в лихорадке, и доктор тщетно старался успокоить его.

Глаза капитана как-то странно сверкали; мысли, казалось, кипели в его мозгу. Доктор приписывал это возбужденное состояние той ужасной опасности, которой подвергался капитан. Гаттерас нуждался в отдыхе, а потому стали искать места для привала.

Альтамонт вскоре нашел пещеру, которую образовали упавшие одна на другую скалы. Джонсон и Бэлл принесли туда съестные припасы и спустили на берег гренландских собак.

К одиннадцати часам все было готово. Разостланная палатка служила скатертью; завтрак, состоявший из пеммикана, солонины, кофе и чая, был сервирован; оставалось только есть. Однако Гаттерас во что бы то ни стало хотел прежде всего определить гидрографическое положение острова.

Доктор и Альтамонт взяли инструменты, и на основании произведенного ими наблюдения, получили для пещеры точные координаты — 89°59'15"  широты. Под этой широтой долгота не имела никакого значения, так как все меридианы пересекались в одной точке, находившейся на несколько сот шагов выше.

Итак, остров лежал у Северного полюса, и девяностый градус широты, отстоявший оттуда только в сорока пяти секундах, или в трех четвертях мили, приходился под самой вершиной вулкана.

Узнав результаты наблюдения, Гаттерас велел занести их в протокол, изготовленный в двух экземплярах, из которых один должен быть оставлен под возведенным на берегу гурием.

Доктор взял перо и составил следующий документ, один экземпляр которого хранится в настоящее время в архивах Королевского географического общества в Лондоне:

«Сего дня, 11 июля 1861 года, капитан Гаттерас, командир судна «Форвард» из Ливерпуля, открыл у Северного полюса, под 89°59'15"  широты, остров, названный им островом Королевы.

Настоящий документ подписан капитаном Гаттерасом и его товарищами.

Каждого, нашедшего настоящий документ, просят доставить его в адмиралтейство.

Подписали: Джон Гаттерас — командир судна «Форвард», доктор Клоубонни, Альтамонт — капитан судна «Порпойз», Джонсон — боцман, Бэлл — плотник».

— А теперь, друзья мои, за стол! — весело сказал доктор.

XXIV Лекция по полярной космографии

Сесть за стол, само собой понятно, значило сесть на землю.

«Но кто не отдал бы, — говорил доктор, — все столы и столовые мира за обед под 89°59'15" северной широты!»

Все думали только о Северном полюсе; и все чувства путешественников были подчинены этой единственной мысли. Опасности, перенесенные для достижения его, невзгоды, с которыми придется бороться на обратном пути,— все это забывалось в упоении неслыханным успехом, Осуществилось то, чего не могли совершить ни древние, ни новейшие народы, ни европейцы, ни американцы, ни азиаты.

Поэтому товарищи доктора особенно внимательно слушали его, когда он рассказывал им все, что могла подсказать ему его неистощимая память и огромные познания.

Доктор с истинным восторгом предложил первый тост в честь капитана.

— За Джона Гаттераса! — воскликнул он.

— За Джона Гаттераса! — закричали все в один голос.

— Первый тост за Северный полюс! — отвечал капитан необычным для этого всегда столь хладнокровного человека взволнованным голосом.

Все чокнулись и обменялись рукопожатием.