Путешествия и приключения капитана Гатерраса

— Продолжайте, продолжайте, доктор, — попросил Альтамонт.

— Я уже сказал вам...— начал доктор, который так же любил учить, как его ^путники любили учиться, — я сказал вам, что полюс неподвижен относительно других точек земного шара. Но это не совсем верно.

— Неужели придется поубавить еще немножко? — спросил Бэлл.

— Да, Бэлл. Полюс не всегда занимал одно и то же место, и некогда Полярная звезда находилась дальше от небесного полюса, чем в настоящее время. Следовательно, наш полюс тоже движется и описывает круг приблизительнО в течение двадцати шести тысяч лет. Обусловливается это так называемым «предварением равноденствий», о чем я вам сейчас и расскажу.

— Но разве не может случиться, — сказал , Альтамонт, — что когда-нибудь полюс переместится на весьма значительное расстояние?

— Любезный Альтамонт, — ответил доктор, — вы затронули очень важный вопрос, о котором долго толковали ученые после одной странной находки.

— Какой находки?

— А вот какой. В 1771 году на берегах Ледовитого океана был найден труп носорога, а в 1799 году на берегах Сибири — труп слона. Каким образом животные теплых стран попали под такую широту? Это вызвало страшный переполох в среде геологов, которые не были такими сведущими, как впоследствии оказался француз Эли де Бомон, доказавший, что некогда эти животные обитали под высокими широтами и что потоки или реки просто занесли их трупы туда, где они были найдены. Но до тех пор, пока это мнение не было еще высказано, знаете ли, что придумали ученые?

— Ученые способны придумать все что угодно! — засмеялся Альтамонт.

— Да, лишь бы только объяснить непонятный факт. Итак, по их предположению, полюс Земли находился некогда у экватора, а экватор — на полюсе.

— Полноте, доктор!

— Да нет, кроме шуток, уверяю вас! Однако, если бы это действительно случилось, вследствие приплюснутости Земли у полюса больше чем на пять миль моря, отброшенные центробежной силой к новому экватору, покрыли бы такие высокие горы, как Гималайские, а все страны, примыкающие к Полярному кругу — Швеция, Норвегия, Россия, Гренландия и Новая Британия,— погрузились бы в воду на глубину пяти миль; в то же время экваториальные, отодвинутые к полюсу области образовали бы плоскогорья в пять миль высотой.

— Какая перемена! — сказал Джонсон.

— О, это нисколько не смутило ученых!

— Но каким же образом они объясняют этот перевод рот? — спросил Альтамонт.

— Столкновением с кометой. Комета — это «deus ex machina»[47] ученых. Всякий раз, когда господа ученые затрудняются относительно какого-нибудь космического-вопроса, они призывают на помощь комету. Насколько мне известно, кометы — самые услужливые светила и: при малейшем знаке ученого являются к нему, чтобы все уладить.

— Следовательно, доктор, вы думаете, что такой переворот невозможен? — спросил Джонсон.

— Невозможен!

— А если бы он произошел?

— Тогда экваториальные области в течение двадцати четырех часов покрылись бы льдами.

— Вот произойди такой переворот сейчас, — сказал Бэлл, — так стали бы, пожалуй, уверять, что мы не побывали у полюса.

— Успокойтесь, Бэлл. Возвращаясь к неподвижности земной оси, мы приходим к следующим результатам: если бы мы находились здесь зимой, то увидели бы, что звезды описывают вокруг нас совершенно замкнутые круги. Что касается Солнца, то во время весеннего равноденствия, 21 марта (рефракцию я не принимаю в расчет), оно казалось бы нам рассеченным пополам линией горизонта,— оно мало-помалу поднимается на небосклоне, описывая заметно удлиненные круги. Замечательнее всего то, что здесь, появившись на небосклоне, Солнце уже не закатывается и бывает видимо в течение шести месяцев. Затем во время осеннего равноденствия, 22 сентября, оно снова задевает своим диском линию горизонта, после чего заходит и всю зиму уже не показывается на небосклоне.

— Вы недавно упомянули о сплюснутости Земли у полюсов, — сказал Джонсон. — Не будете ли добры, доктор, объяснить нам это явление?

— Пожалуйста, Джонсон. Так как Земля находилась некогда в жидком состоянии, то понятно, что благодаря ее вращательному движению часть жидкой массы была отброшена к экватору, где центробежный эффект действует сильнее. Будь Земля неподвижна, она имела бы форму геометрически правильного шара. Но вследствие явления, о котором я не упомянул, Земля представляет собой эллипс, и точка полюса примерно на пять миль ближе к центру Земли, чем точки экватора.

— Таким образом, — сказал Джонсон, — если бы нашему капитану вздумалось отправиться к центру Земли, то наш путь отсюда оказался бы на пять миль короче, чем из других точек земного шара.

— Именно так, друг мой.

— Что ж, капитан, значит, мы имеем еще одним преимуществом больше! Может быть, мы воспользуемся им?

Гаттерас молчал. Очевидно, он не следил за разговором, а слушал машинально.

— По мнению некоторых ученых, такого рода путешествие возможно, — сказал доктор.

— Да что вы! — вскричал Джонсон.