Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Нет. Он не чувствовал никакого упадка; наоборот, он казался возбужденным более чем когда-либо. Однако не мысль о возвратном пути тревожила его. Но, может быть, он хотел отправиться еще дальше? Неужели его честолюбие исследователя не имело пределов и мир казался ему слишком малым, раз ему, Гаттерасу, удалось обойти вокруг земной шар?

Как бы то ни было, но Гаттерас не спал, хотя эта первая ночь, которую он проводил у полюса мира, была ясна и спокойна. Ни одной птицы в раскаленной вулканом атмосфере, ни одного животного на пепельной почве, ни одной рыбы в кипящих волнах... Только издали доносился глухой рев вулкана, над вершиной которого клубился багровый дым.

Когда Альтамонт, Бэлл, Джонсон и доктор проснулись, Гаттерас куда-то исчез. Встревоженные, они вышли из пещеры и увидели его стоящим на скале. Взор Гаттераса был устремлен на вершину вулкана. Капитан держал в руке инструменты; очевидно, он только что окончил съемку горы.

Доктору пришлось несколько раз окликнуть его, прежде чем он очнулся от глубокой задумчивости. Наконец Гаттерас, видимо, понял его.

— Вперед! — сказал Клоубонни, пристально глядя на Гаттераса. — Обойдем весь остров — все мы готовы к нашей последней экскурсии.

— Да, к последней,— ответил Гаттерас с интонацией, свойственной людям, которые бредят наяву. — Но зато и к самой чудесной! — с большим воодушевлением добавил он.

Говоря это, он провел рукой по лбу, как бы стараясь успокоить внутреннее волнение.

Тут подошли Альтамонт, Бэлл и Джонсон. Гаттерас, казалось, вышел из состояния галлюцинации.

— Друзья мои,— сказал он,— благодарю вас за выказанные вами мужество и твердость, за ваши сверхчеловеческие усилия, давшие нам возможность достигнуть" полярного материка!

— Капитан, — ответил Джонсон, — мы только повиновались. Вся честь совершенного подвига всецело принадлежит вам.

— Нет! Нет! — пылко возразил Гаттерас.— Она принадлежит всем нам: и мне, и Альтамонту, и доктору,— словом, всем! Дайте же мне излить свои чувства! Я не могу больше сдерживать своей радости и благодарности.

Гаттерас пожал руки своим доблестным товарищам. Он беспокойно расхаживал взад и вперед и, видимо, совсем не владел собой.

— Мы всего-навсего только исполнили свой долг англичан, — сказал Бэлл.

— И преданных друзей,— добавил доктор.

— Да,— ответил Гаттерас,— но не все сумели выполнить этот долг. Иные пали! Но надо простить как изменникам, так и тем, которые помимо своей воли поддались изменникам. Несчастные! Я им прощаю! Слышите, доктор?

— Да, да, конечно,— ответил Клоубонни, которого серьезно тревожило возбуждение Гаттераса.

— Поэтому я не хочу, — продолжал Гаттерас, — чтобы те деньги, ради которых они предприняли это дальнее путешествие, были для них потеряны. Нет, ничто не должно изменить моего обещания. Пусть они тоже получат свою долю и будут богаты... если только они когда-нибудь возвратятся в Англию.

Трудно было удержаться от волнения, слыша голос, каким Гаттерас произнес эти слова.

— Можно подумать, капитан, — сказал, пытаясь шутить, Джонсон, — что вы составляете свое духовное завещание!

— Возможно, — серьезно ответил Гаттерас.

— Да ведь перед вами еще долгая жизнь, полная славы! — сказал старый моряк.

— Как знать...— заметил Гаттерас.

Последовало долгое молчание. Доктор не решался истолковать загадочные слова капитана.

Но тот вскоре пояснил их сам. Взволнованным, едва сдерживаемым голосом он проговорил:

— Выслушайте меня, друзья мои! Мы достигли очень многого, но немало еще предстоит нам сделать.

Спутники капитана изумленно переглянулись между собой.

— Да, мы находимся на полярном материке, но не на самом полюсе!

— Как так? — спросил Альтамонт.

— Ну вот! — вскричал доктор, боясь, что угадал мысль Гаттераса.

— Да, — пылко продолжал капитан, — я сказал, что нога англичанина будет стоять на полюсе мира. Я сказал это, и англичанин выполнит свое слово!

— Позвольте, однако... — заметил доктор.

— Мы находимся в сорока пяти секундах от полюса,— с возрастающим воодушевлением перебил Гаттерас, — и я достигну его!

— Но ведь это вершина вулкана! — сказал доктор.

— Я достигну ее!

— Но это неприступная гора!

— Я поднимусь на нее!.

— Зияющий, клокочущий кратер!

— Все равно! Я иду!

Невозможно передать ту энергичную уверенность, с какой Гаттерас произнес последние слова. Его ошеломленные друзья с ужасом смотрели на гору, над которой колыхался огненный столб.

Доктор пустил в ход все свое красноречие: он настаивал, требовал, чтобы Гаттерас отказался от своего намерения; он использовал для этого все средства, какие могло подсказать ему сердце, начав с робкой мольбы и кончив дружескими угрозами, — все было напрасно. Казалось, что Гаттерас охвачен безумием, которое можно было бы назвать манией полюса.

Оставалось одно средство: силой удержать безумца, шедшего навстречу верной гибели. Но, зная заранее, что подобные меры могут привести к еще более серьезному возбуждению, доктор решил прибегнуть к ним только в крайнем случае.

Впрочем, он надеялся, что физическая невозможность и непреодолимые препятствия остановят Гаттераса и помешают ему исполнить свое намерение.