Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Шандон не упустил случая рассказать и об этой катастрофе деморализованному экипажу. Знал ли Гаттерас об измене своего старшего помощника? Трудно сказать; во всяком случае, он ничего об этом не говорил.

В глубине залива Беринга находится узкий проток, соединяющий канал Уэллингтона с каналом Королевы. Льды скопились там в громадном количестве. Напрасно пытался Гаттерас пройти северными проливами острова Гамильтона. Ему помешал ветер; пришлось пытаться пройти между островом Гамильтона и островом Корнуэлса, на что ушло пять дней. Температура начала понижаться и 19 июля опустилась до —4° по Цельсию; впрочем, на следующий день она опять поднялась. Этот грозный предвестник арктической зимы не позволял медлить. Установившийся западный ветер замедлял движение брига; тем не менее Гаттерас старался как можно скорее добраться до места, где Стюарт видел свободное море.

19 июля капитан решил во что бы то ни стало подняться свободным протоком. Ветер дул встречный; при помощи паровой машины бриг, конечно, мог бы бороться с налетевшими снежными шквалами, но Гаттерасу приходилось экономить топливо. Для того же, чтобы тянуть бриг канатом, проток был слишком широк. Не обращая внимания на усталость экипажа, Гаттерас прибегнул к средству, употребляемому в подобных обстоятельствах китобоями. Он приказал спустить шлюпки на воду, подвесив их на талях[32] по бокам брига. Шлюпки закрепили с носа и с кормы; у одних весла находились с правой, у других — с левой стороны; матросы уселись за весла и гребли изо всех сил, двигая бриг против ветра.

Таким образом «Форвард» медленно шел протоком. Разумеется, работа эта была страшно тяжела. Экипаж начал роптать. Четыре дня, до 23 июля, бриг подвигался вперед и наконец добрался до острова Беринга и канала Королевы.

Ветер был все время встречный. Экипаж окончательно изнемог. Доктору казалось, что здоровье матросов начало расстраиваться, и у некоторых из них он заметил симптомы цынги. Для борьбы с этим страшным недугом он пустил в ход все имеющиеся в его распоряжении средства, воспользовавшись тем, что на корабле был большой запас лимонного сока и кальциевых пилюль.

Гаттерас понял, что на экипаж полагаться нельзя. Действовать добром и увещаниями было бесполезно, и потому он решился прибегнуть к более крутым, а в случае необходимости и к беспощадно строгим мерам. Особенно он опасался Ричарда Шандона и Джемса Уэлла, которые, однако, не осмеливались выказывать неудовольствие. На стороне Гаттераса были доктор, Джонсон, Бэлл и Симпсон; Фокера, Болтона, оружейника Уолсте-на и Брентона, старшего машиниста, он относил к числу колеблющихся, которые в любой момент могли примкнуть к недовольным. Что же касается Пэна, Гриппера, Клифтона, то они уже и теперь совершенно явно высказывали свои мятежные замыслы и хотели принудить капитана «Форварда» возвратиться в Англию.

Гаттерас очень хорошо знал, что от плохо настроенного и, главное, истомленного экипажа нельзя требовать прежней работы. Двадцать четыре часа он продержался в виду острова Беринга, не подвинувшись ни на шаг вперед. Однако температура понижалась, и в июле месяце под этими высокими широтами уже сказывалось влияние наступающей зимы. 24-го числа термометр опустился до —6° по Цельсию. По ночам образовывался молодой лед, в полдюйма толщиной, который, если бы его покрыло снегом, вполне мог бы выдержать тяжесть человека. Море принимало уже грязноватый оттенок, указывающий на образование в воде ледяных кристаллов.

Гаттерас прекрасно понимал, что все это значит. Закройся проток — и ему пришлось бы провести здесь зиму, вдали от цели, даже мельком не взглянув на свободное море, которое, по свидетельству его предшественников, находится где-то совсем близко. Он решил поэтому во что бы то ни стало, подняться на несколько градусов к северу. Но, видя, что экипаж не в состоянии грести и что встречный ветер не даст идти под парусами, Гаттерас приказал развести пары.

XXII Начало бунта

Это неожиданное приказание ошеломило экипаж.

— Развести пары? — спрашивали одни.

— Чем? — говорили другие.

— Да ведь у нас в трюме угля-то всего на два месяца! — вскричал Пэн.

— А чем мы будем топить зимой? — спросил Клифтон.

— Придется, видно, сжечь бриг до ватерлинии, — ответил Гриппер.

— И топить печи мачтами, начиная с брам-стеньги и кончая бушпритом, — добавил угрюмо Уэрен.

Шандон пристально смотрел на Уэлла. Оторопевшие машинисты не решались спуститься вниз.

— Слышите?— раздраженно крикнул Гаттерас.

 Брентон направился к люку, но вдруг остановился.

— Не ходи, Брентон! — раздался чей-то голос.

— Кто сказал это? — вскричал Гаттерас.

— Я! — ответил Пэн, подходя к капитану.

— И вы говорите?.. — спросил последний.

— Да, я говорю... — ответил Пэн, — я говорю, что дальше мы не пойдем, что мы не хотим околеть зимой от холода и трудов и что котел не растопят!

— Господин Шандон, — спокойно сказал Гаттерас,— прикажите заковать в цепи этого человека.

— Но, капитан, — ответил Шандон, — этот человек...