Путешествия и приключения капитана Гатерраса

31 августа термометр показывал —10° по Цельсию. Приближался конец навигационного периода; «Форвард» оставил вправо Эксмут, а через три дня прошел Столовый остров, лежащий посередине пролива Бельчера. В менее позднее время года этим проливом можно было бы пойти в Баффинов залив, но теперь об этом не стоило и думать. Во всем проливе не осталось ни вершка свободной воды, он весь был затянут сплошным льдом, и взор наблюдателя свободно проносился над бесконечными ледяными равнинами, обреченными на полную неподвижность в течение восьми месяцев.

К счастью, можно было подняться еще на несколько минут к северу, разбивая молодой лед с большого разбега или взрывая его петардами. При низкой температуре более всего следовало опасаться тихой погоды, во время которой проливы быстро замерзают. Поэтому экипаж «Форварда» радовался даже встречным ветрам. Одна только тихая ночь — и замерзло бы все море.

«Форвард» не мог зазимовать среди пролива, в открытом месте, так как он со всех сторон подвергался действию ветров, столкновениям с ледяными горами и риску быть увлеченным течением пролива. Необходимо было подумать о безопасном убежище. Гаттерас, надеясь добраться до берегов Нового Корнуэлса и найти за мысом Альберта достаточно безопасный залив, упорно держал курс на север.

Но 8 сентября бриг наткнулся на сплошной, непроходимый ледяной барьер; температура опустилась до —12° по Цельсию. И встревоженный Гаттерас тщетно искал какого-нибудь прохода и сотни раз подвергал опасности судно, лишь благодаря необычайной ловкости выбираясь из тисков. Его можно ^>ыло обвинить в неблагоразумии, необдуманности действий, в безумной отваге, в ослеплении, но как моряк он был безупречен.

Положение «Форварда» стало чрезвычайно опасным. В самом деле, море за ним замерзло, и через несколько часов лед сделался настолько крепким, что экипаж совершенно безопасно бегал по нему, пытаясь тянуть бриг канатом.

Не будучи в состоянии обойти препятствия, Гаттерас решил напасть на них с фронта и пустил в ход самые сильные петарды, заряжавшиеся десятью-восемнадцатью фунтами пороха. Для этого во льду прорубали отверстие, наполняли его снегом, чтобы иметь возможность вставить петарду в горизонтальном положении, при котором действию взрыва подвергается большая площадь льда, и наконец зажигали фитиль, защищенный гуттаперчевой трубкой.

Итак, лед приходилось взрывать, распилить его было невозможно, потому что распиленные части тут же снова смерзались. Но, несмотря на все это, Гаттерас на следующий день все же надеялся проложить себе дорогу.

Однако ночью разбушевался ветер; море вздымалось под ледяной корой, словно сотрясаемое подводным волнением. Вдруг с мачты послышался испуганный голос лоцмана:

— Берегись! Гляди назад!

Гаттерас взглянул по указанному направлению и содрогнулся. И было отчего!

Высокая ледяная лавина, направляясь к северу, с огромной быстротой, неслась на бриг.

— Все наверх! — вскричал капитан.

Лавина была уже не больше чем в полумиле от «Форварда». Льдины вздымались, наползали друг на друга, перемешивались, как песок, поднятый ураганом; страшный грохот потрясал воздух.

— С такой опасностью мы еще не встречались, — сказал Джонсон доктору.

— Да, довольно-таки страшно, — спокойно ответил доктор.

— Лед идет на нас приступом, — продолжал Джонсон, — и мы должны его отразить.

— Действительно. Как они толкают друг друга и спешат, точно вперегонки! Будто огромное стадо тех допотопных животных, которые, как полагают, обитали у полюса.

— Иные из них вооружены острыми копьями, которых я посоветовал бы вам остерегаться, — заметил Джонсон.

— Настоящая осада! — воскликнул доктор. — Что ж, поспешим на валы!

И он бросился к корме, где экипаж, вооруженный шестами, железными полосами и ганшпугами, готовился отразить грозный приступ.

Лавина приближалась и, увлекая за собой окружающие льдины, все больше и больше росла. Гаттерас приказал стрелять ядрами из пушки, чтобы разбить грозный фронт льдов. Но лавина была уже возле брига и обрушилась на него. Раздался страшный треск — часть правого борта превратилась в обломки.

— Ни с места!— вскричал Гаттерас.— Следить за льдами!

Ледяные глыбы с неудержимой силой ползли вверх; они взбирались по корпусу и бортам брига; льдины поменьше взлетали до марса, падали острыми обломками, рвали ванты и резали снасти. Экипаж делал все, что мог, чтобы отразить приступ, и не один матрос был уже ранен.

Болтону сильно поранило левое плечо. Стоявший в воздухе грохот все усиливался. Дэк бешено лаял. Мрак ночи только усиливал ужас положения, хотя и не скрывал грозных льдин, белизна которых отражала остатки света, разлитого в атмосфере.

На протяжении этой сверхъестественной, чудовищной борьбы человека со льдами все-время раздавалась команда Гаттераса. Бриг под давлением громадной тяжести накренился на левую сторону, рея его грот-мачты уперлась в ледяную гору, грозя сломать самую мачту.