Путешествия и приключения капитана Гатерраса

Гаттерас почти не показывался; он не участвовал ни в охоте, ни в прогулках и нисколько не интересовался метеорологическими явлениями, которые так восхищали доктора. Он жил одной лишь мыслью, выражавшейся всего в двух словах: «Северный полюс», и ждал только минуты, когда свободный «Форвард» снова отправится в свое опасное плавание.

Одним словом, на бриге царило самое печальное настроение. И в самом деле, трудно представить себе что-либо более унылое, чем это судно, вырванное из своей родной стихии и утратившее свою форму под толстым слоем льда, Оно уже не походило само на себя, его превратили в деревянный дом, в амбар, в оседлое жилище; созданное для движения, оно было обречено на полную неподвижность. Эта аномалия, это фальшивое положение наполняли душу моряков невыразимым чувством тревоги и скорби.

Во время часов бездействия доктор приводил в порядок свои дорожные записи, точным воспроизведением которых и является этот рассказ; он ни минуты не сидел без дела, и ровное расположение духа никогда не изменяло ему. Тем не менее он с удовольствием отметил, что буря близится к концу, и готовился приняться за свои обычные занятия охотника.

 3 ноября, в шесть часов утра, при температуре —21° по Цельсию Клоубонни отправился на охоту в сопровождении Джонсона и Бэлла. Ледяные поля расстилались гладкой скатертью. Снег, выпавший в большом количестве в течение предшествовавших дней, затвердел от мороза и представлял довольно удобную для ходьбы почву. Стоял сухой и резкий мороз; ярко светила луна, рождая дивную игру света на малейших шероховатостях льдов; следы шагов, освещенные по краям, тянулись за охотниками блестящей полосой, а их огромные тени с удивительной отчетливостью выделялись на льду.

Доктор взял с собой своего друга Дэка, вполне основательно предпочитая его гренландским собакам, так как последние на охоте приносят мало пользы и, по-видимому, не обладают священным огнем, присущим собакам умеренного пояса. Дэк бегал, обнюхивал дорогу и время от времени делал стойку перед свежими еще следами медведей. Однако, несмотря на все его искусство, охотники после двухчасовой ходьбы не нашли ни одного зайца.

— Неужели вся дичь перекочевала на юг? — сказал доктор, останавливаясь у подошвы одного холма.

— Вполне возможно, — ответил Бэлл.

— Вряд ли, — возразил Джонсон: — ведь зайцы, лисицы и медведи здесь у себя дома. По-моему, их исчезновение связано с последней бурей. Но как только ветер подует с юга, они снова появятся. Другое дело, если бы речь шла об оленях или муксусных быках.

— И тем не менее на островах Мельвиля эти животные встречаются большими стадами, — сказал доктор. — Правда, остров этот находится гораздо южнее. Во время своих зимовок Парри всегда имел достаточный запас превосходной дичи.

— Ну, мы не так-то счастливы, — ответил Бэлл. — Впрочем, мы были бы довольны, если бы нам удалось' запастись хоть медвежьим мясом.

— В том-то и дело, — сказал доктор. — Мне кажется, что медведи здесь очень редки и осторожны. Они еще не настолько цивилизованны, чтобы добровольно подставлять себя под пули.

— Бэлл говорит о медвежьем мясе, — сказал Джонсон, — но в настоящее время для нас гораздо важнее жир этих животных, чем их мясо и мех.

— Что правда, то правда, Джонсон, — ответил Бэлл.— Ты, видно, только и думаешь о топливе?

— Да как же не думать-то? При самой строгой экономии. у нас хватит угля не больше чем на три недели.

— Да, — сказал доктор, — это, действительно, очень опасно. Теперь только еще начало ноября, а между тем февраль — самый холодный месяц в полярных странах. Во всяком случае, за недостатком медвежьего жира мы можем воспользоваться жиром тюленей.

— Да и то ненадолго, доктор, — ответил Джонсон, — потому что тюлени тоже скоро уйдут от нас. Холод загонит их под лед.

— В таком случае, — сказал доктор, — нам не остается ничего, кроме медведей. Говоря по правде, это самые полезные животные здешних стран: они доставляют необходимые человеку пищу, одежду, освещение и топливо... Слышишь, Дэк, — прибавил доктор, лаская собаку, — нам нужны медведи; ищи же, дружок, хорошенько ищи!

Дэк обнюхивал в это время лед; поощренный голосом и ласками доктора, он вдруг с быстротой стрелы бросился вперед. Он громко лаял, и несмотря на дальность расстояния, его лай ясно доносился до охотников.

Охотники, прислушиваясь к отдаленному лаю, отправились по следам Дэка. Пройдя одну милю, они едва переводили дыхание, потому что деятельность легких быстро слабеет в холодной атмосфере. Дэк стоял в пятидесяти шагах от какой-то громадной массы, покачивавшейся на вершине ледяного возвышения.

— Наше желание сбылось! — вскричал доктор, взводя курок ружья.

— Медведь, да какой огромный! — подтвердил Бэлл, также прицеливаясь.

— Только странный какой-то, — добавил Джонсон, предоставляя своим спутникам стрелять первыми.

Дэк бешено лаял. Бэлл подошел шагов на двадцать и выстрелил, но, видимо, промахнулся, потому что зверь продолжал мотать головой.

Тут подошел и Джонсон; он тщательно прицелился и спустил курок.