Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Поначалу буйное изобилие существ, населяющих подводный мир, нам показалось несколько хаотичным, однако, приглядевшись, мы обнаружили, что некоторые закономерности в жизни этого царства существуют. Одна из самых поразительных рыб, крошечная, такого насыщенного, ослепительно-синего цвета, что казалось, будто ее подсвечивают изнутри, обитала только в щелях между коралловыми глыбами. Изумрудная рыба-попугай с тонкой желтой каймой на губах облюбовала для себя розовую акропору и, медленно скользя между зарослями, задумчиво обгрызала коралловые полипы. Небольшие изящные гиреллы передвигались исключительно стаями рыб в двадцать, и у каждой компании был свой маршрут. Стоило нам появиться, они тут же исчезли, но вскоре вернулись на прежнее место. Как мы ни всматривались, нам так и не удалось увидеть маленькую оранжевую гарибальдию, загадочную рыбу, которая свободно плавает в зарослях актинии, не боясь, что ее постигнет печальная судьба других рыб, рискнувших приблизиться к смертоносным щупальцам.

Наши наблюдения прервал поднявшийся ветер. Проа неторопливо двинулось на запад. Слишком быстро покидать риф нам не хотелось, поэтому мы перебросили веревки за борт, уцепившись за них, повисли под водой, и лодка медленно потащила нас вдоль рифа, а мы с восторгом следили, как меняется подводный пейзаж. Вскоре кораллы остались позади, и вдруг бутылочно-зеленая вода сменилась темно-синей, а дно исчезло. Ничего не оставалось, как подняться на борт, чтобы не встретиться с обитающими на глубине акулами.

Мы лежали на прогретой солнцем палубе и пытались соотнести причудливые фигуры на нашей довольно приблизительной карте с окружающими бесчисленными островами. Помощи от капитана ждать не приходилось; он сидел позади нас на корточках, тяжело дышал нам в спину и уныло делился пессимистическими прогнозами.

В конце концов мы предположили, что пятно в самом верху карты — это и есть одинокий, отстоящий от общей цепи островок, который лежал сейчас по правому борту. Не исключено, что мы ошибались и остров лежал за пределами карты, но это была наша единственная зацепка, и мы решили ориентироваться по нему. Через некоторое время проа вошло в пролив между двумя островами; мы надеялись пройти по нему на Комодо. На всякий случай я посоветовался с капитаном. Он недоумевающе развел руки и пожал плечами: «Может, и так, господин. Не знаю».

Оставалось действовать методом проб и ошибок.

В следующие три часа на нас обрушилось самое страшное испытание за все время пути. Прочитай я карту более вдумчиво и внимательно, мы смогли бы к нему подготовиться. Дело в том, что Флорес, Комодо и Сумбава входят в островную цепь, которая тянется на несколько сотен километров и отделяет море Флорес от Индийского океана. Нетрудно было предположить, что в зазорах между островами — бешеное приливное течение, и сейчас мы входили именно в такой зазор.

В сумерках ветер усилился баллов до семи, и наше судно на полных парусах понеслось на юг. Мы ликовали: казалось, еще немного — и этой ночью мы бросим якорь в Комодской бухте. Вдруг сквозь скрип мачт и всплески бурлящей за бортом воды донесся монотонный зловещий рев. В нескольких метрах от нас мощный порыв движущегося к югу ветра столкнулся с идущим на север течением, и вода тут же заклокотала бурунами и водоворотами. Как только мы попытались прорваться сквозь первый водоворот, судно затряслось так, что едва не рассыпалось в щепки. Ударом волны проа развернуло градусов на двадцать. Капитан бросился вперед, всем телом навалился на бушприт и, намертво вцепившись в него, сквозь шум волн выкрикивал команды державшему штурвал Хассану. Остальные схватили бамбуковые шесты и принялись отталкиваться от поросшего рифами дна.

Судно трясло и бросало так, что мы едва удерживались на ногах. Палуба накренилась, мы отчаянно отпихивались от рифов, бушующий ветер вырывал шесты из рук. Мы сопротивлялись изо всех сил. В конце концов штормовым ветром проа вырвало из воронки водоворота и отнесло на более глубокое место. Здесь течение оставалось угрожающе сильным, но наконец мы могли хоть немного перевести дух, собраться с мыслями и осознать, какая беда нас только что миновала. Однако времени на передышку не было: ветер дул в спину и, чтобы вернуться на свой маршрут, нам предстояло совершить самоубийственный поступок: крепить паруса и предаться на волю обезумевших вод. Мы твердо решили попасть на Комодо, другого пути у нас не было — и через секунду нас снова подбросило и швырнуло вниз очередным ударом водоворота в носовую часть. Весь последующий час мы яростно сражались с морем. К счастью, низко сидящее проа не задевало дном рифы; те, что находились у поверхности, узнавались издалека по пенящейся над ними желтоватой воде, и Хассану, опытному штурману, удавалось ловко их обходить. Ветер не унимался, а мы молились, чтобы он продержался подольше, иначе судно и на метр не сдвинется против течения.