Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами

В мусульманской Гранаде предков Йуханны ал-Асада и в Фесе его детства было вполне реально, чтобы у мужа-мусульманина одна из жен являлась еврейкой или христианкой. И хотя это запрещалось как мусульманским, так и еврейским законодательством, еврейские мужчины в Фесе могли иногда посещать мусульманских проституток[374]. Интересно, что единственное утверждение Йуханны ал-Асада о сексе с нарушением религиозных запретов касается необычного случая: сношений евреек и мусульманских мужчин. Он описывает появление и распространение сифилиса в Северной Африке, который в Магрибе называли «французской болезнью», точно так же как в Италии. Он мог быть уверен в интересе к этой теме среди итальянских читателей, поскольку ужасные гнойники и мучительные боли, вызванные сифилисом, впервые появились здесь после похода армии французского короля на завоевание Неаполя в 1495–1496 годах. К тому времени, когда он писал об этом, болезнь охватила все слои итальянского общества, включая кардиналов. Папские врачи и другие итальянцы сочиняли трактаты, в которых спорили о происхождении и характере Morbus Gallicus, а Лев X в 1515 году восстановил больницу Сан-Джакомо в Риме специально для больных сифилисом[375].

Что касается Северной Африки, то, как отмечает Йуханна ал-Асад, там не было никаких признаков «французской болезни», пока

Дон Фернандо, испанский король, не изгнал евреев из Испании. Многие евреи, приехавшие в Берберию… принесли болезнь из Испании. Некоторые злосчастные мавры путались с еврейскими женщинами, и так, мало-помалу, через десять лет уже нельзя было найти ни одной семьи, не затронутой болезнью. Сначала эту болезнь сочли проказой, и зараженных выгоняли [из их домов] и заставляли жить с прокаженными. Однако, поскольку число зараженных росло с каждым днем, то обнаружилось, что многие в Испании страдают этим недугом. Поэтому люди, которых выгнали из их домов, вернулись в них.

Берберия сильно пострадала — продолжает Йуханна ал-Асад — особенно в городах и вдоль побережья; большой ущерб был нанесен королевствам Тунис и Египет. Сельская местность и Атласские горы, однако, не пострадали, как не пострадали ни кочевые арабы, ни народы пустынь, ни Земли черных. Ведь и вправду, чтобы вылечиться, зараженному человеку достаточно было отправиться в Нумидию или в Землю черных и подышать тамошним воздухом[376].

Рассказ об изгнании из Испании, написанный еврейским ученым по имени Абрахам Адрутиэль, которому было одиннадцать лет в 1493 году, когда его семья бежала в Фес, говорит о том, что «смешение» мавританских мужчин с еврейскими женщинами, о котором ведет речь Йуханна ал-Асад, на самом деле представляло собой изнасилования. Их совершали португальские христиане и арабы на пути несчастных беженцев в Фес. Болезнь, о которой вспоминал реб[377] Абрахам, он называет «чумой», проявившейся лишь после того, как евреи в тяжелых условиях обосновались в еврейском квартале Нового Феса. Кастильский отчет того же времени, основанный на сообщениях евреев, с которыми так плохо обходились по прибытии в Северную Африку, что они вернулись в Испанию и попросили о крещении, рассказывает примерно о том же[378]. Может быть, Йухан­на ал-Асад видоизменил эти события, но, скорее всего, ему запомнился какой-то отдельный эпизод, случившийся несколько лет спустя.

Как бы то ни было, ученые сегодня считают, что как мусульмане-беженцы, так и евреи-беженцы принесли эпидемию и сифилис с Пиренейского полуострова в Марокко в конце XV — начале XVI века[379]. Йуханна ал-Асад делает первоначальными разносчиками сифилиса одних евреев. Это снимает бремя ответственности с его земляков-гранадцев, но важнее другое: в его истории бросаются в глаза пугающие нарушения устоявшегося порядка вещей, а именно — мусульманские мужчины вступают в половую связь с еврейками; цивилизованные города опаснее, чем горы и пустыни; земли «знатных белых людей» менее здоровы, чем Земля черных. Людей с новой болезнью загоняют в пригород Феса, переполненный прокаженными и другими неизлечимыми больными. Но затем, к концу повествования, напряжение спадает. Оказывается, это испанская болезнь, а не только еврейская болезнь.

Здесь рассказ Йуханны ал-Асада расходится с рассказом Сигизмондо де Конти, историка и поэта на службе у пап Александра VI и Юлия II, утверждавшего, что сифилис, который он отождествлял с проказой, был занесен в Неаполь не французами, а исключительно евреями, изгнанными из Испании. Эта проказа, по его словам, была древним признаком еврейской невоздержанности[380]. Для Йуханны ал-Асада сифилис — новая болезнь, а не форма проказы; каждый заболевший может вернуться домой после карантина и жить дальше с этим недугом.

Секс между обладателями разного цвета кожи Йуханна ал-Асад упоминает без осуждения или признаков беспокойства. В одном случае смешение рас он объясняет просто географической близостью: «жители [города Асуана] почти все коричневые, потому что они смешаны [sonno mesculati] с жителями Нубии и Эфиопии»[381].