Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами

Йуханна ал-Асад постоянно комментирует внешность берберских и арабских женщин в разных местностях, отмечая их красоту или уродство. Мы, кстати, только что слышали, как он отзывался о женщинах области Драа, где много «смешения» между берберами и чернокожими, называя их «красивыми, полными и приятными». Однако о том, как выглядят женщины в самой Земле черных, он сообщает мало. Он отмечает, что в Томбукту свободные женщины закрывают лица вуалью, в то время как рабыни ходят открытыми, но это редкое наблюдение подобного рода. Он также не упоминает о внешности темнокожих рабынь, которых покупал на рынке для саадитского шерифа много лет назад, хотя красота всегда учитывалась при покупке женщин для удовольствия их владельца и, возможно, для вынашивания его детей, с дальнейшим приобретением особого статуса[409].

Каковы бы ни были причины сдержанности Йуханны ал-Асада, цвет кожи не является определяющим фактором в его окончательной оценке темнокожих. Вспоминая Абу Бакра, судью, служившего императору Сонгаи, Йуханна ал-Асад замечает: «Он был очень темнокожим, но человеком большого достоинства, мудрым и справедливым»[410]. Если в начале своей рукописи он описывал пороки всех регионов Африки, то перечислял и их достоинства:

Обитатели Земли черных — люди честные и добросовестные. Они относятся к чужестранцам с большой добротой и все время развлекаются веселыми танцами и пиршествами. В них нет никакой злобы, и они оказывают великое почтение ученым и духовным лицам. Они проводят время лучше всех африканцев и всех народов, которых сей автор видел в мире[411].

Здесь, как и в трактате ал-Джахиза «О превосходстве чернокожих над белыми», Йуханна ал-Асад либо настаивает на определенных положительных качествах, либо придает позитивную окраску таким чертам, как любовь к танцам, которые Ибн Халдун воспринимал как свидетельство возбудимости.

Он рассказывает и о других вещах, которые ему понравились в странствиях по Земле черных, особенно в тех городах или при тех дворах, где он провел какое-то время и мог общаться на арабском языке или через переводчика. Мы уже слышали, как он восхвалял богатство, торговлю и ученость города Мали. В «большой деревне» Дженне отмечалось изобилие сельскохозяйственной продукции, доставляемой на продажу из окрестной сельской местности, а также хорошо одетые и воспитанные (civili) жители, в том числе купцы, проповедники и ученые. В Томбукту имелась прекрасная мечеть и дворец, полный золота, там жили трудолюбивые ремесленники и торговцы, продававшие товары со всего мира, состоятельных горожан услаждали игрой на музыкальных инструментах и танцами, а у султана был прекрасно организованный двор. Ученые, проповедники и судьи были здесь многочисленны и пользовались почтением. Продавцы рукописей зарабатывали больше, чем любой другой торговец в Томбукту. Даже описывая жителей бедных сонгайских деревень к северо-западу от Томбукту как «очень черных и грязных [vili]», Йуханна добавляет: «Но они вполне дружелюбны, особенно к чужеземцам»[412].

Черная кожа, таким образом, не препятствовала созданию и содержанию в порядке больших городов, оживленной экономике, религиозному и юридическому образованию и гостеприимству. Йуханна ал-Асад также не считал рабство состоянием, для которого пригодны только черные. Шариат учил его, как мы видели, что любой неверный, захваченный в плен при законных обстоятельствах, может быть обращен в рабство. Христиан и евреев — народы Писания, живущие в Дар ал-ислам и платящие там особый налог с иноверцев как «люди, находящиеся под защитой», нельзя было порабощать, но захваченных за пределами исламских земель — можно[413]. Йуханна ал-Асад описывал многочисленных белых рабов-христиан в городах Магриба, в том числе мужчин, служивших телохранителями и солдатами, и женщин, состоявших в гаремах при дворах Феса, Тлемсена и Туниса, наряду с цветными рабами и рабынями[414]. И конечно, он знал о янычарах, светлокожих рабах в мамлюкском Египте и в Османской империи. Их, христиан, захваченных в рабство в результате военно-политических конфликтов, впоследствии обращали в ислам. Как он сообщал о Египте своим итальянским читателям:

Мамлюки — христиане из провинции Черкессия над Черным морем. Там татары привыкли приплывать и красть маленьких мальчиков и мужчин, отвозить их в Кафу и продавать купцам, которые затем доставляют их в Каир. Султан покупает их и немедленно заставляет отречься [от своей веры]. Они учатся читать и писать по-арабски и говорить по-турецки и мало-помалу повышают свой ранг и достоинство[415].