Путешествия трикстера. Мусульманин XVI века между мирами

Другим воином с мессианскими претензиями, которого описал Йуханна ал-Асад, был Убайдалла Саид (ум. 322/934), глава дуалистического исмаилитского направления ислама, являющегося ветвью шиизма. Исмаилиты — пишет он — взяли свое имя от Исмаила, который умер, не успев стать седьмым имамом, и почти двести лет секта ждала, когда один из его потомков, скрытых имамов, публично выступит в качестве ведомого Богом халифа. Убайдалла утверждал, что он и есть скрытый имам, указывая на свое происхождение от дочери пророка, Фатимы. Он приехал из Сирии в Магриб, чтобы присоединиться к одному единомышленнику, который успешно обратил в свою веру берберов племени кутама и отвоевывал земли у мусульманских правителей-суннитов. Объявив себя Махди, Убайдаллах возглавил движение, построил себе столицу — новый город Махдия в Тунисе — и основал государство, где господствовали шиитские доктрины, а учение маликитов было запрещено. На момент его смерти попытки Фатимидов установить контроль на западе Магриба потерпели неудачу, но зато его преемникам предстояло покорить Египет[499].

Описывая крепость в Махдии, Йуханна ал-Асад называет Убайдаллаха «еретическим халифом» и, подобно предшественникам, оспаривает его генеалогию[500]. Убайдаллах пришел в Кайруан в Тунисе под видом паломника — пишет он — и внушил местным жителям, что он потомок Мухаммада. Стремясь завоевать их доверие, он объявил себя «Махди, халифом, ведомым верным путем», и они восстали против своего губернатора и сделали его своим владыкой. Но рассказ Йуханны ал-Асада заставляет сомневаться, что перед нами человек, «ведомый верным путем»: власти Сиджилмасы бросили Махди в тюрьму, откуда его спас тот самый воин, при поддержке которого он и был признан халифом (то есть первый проповедник исмаилизма); но, вернувшись благополучно в Кайруан, Махди велел убить своего благодетеля. Словом, Махди был «злобным человеком», а правление его — «тираническим и несправедливым»[501].

Подозрительным отношением Йуханны ал-Асада к мессианским фигурам, вероятно, отчасти объясняется поразительное заявление об Александре Македонском в «Географии Африки»: «Александр Македонский был пророком и царем, согласно нелепому высказыванию Мухаммада в Коране»[502]. Александр — великий герой исламских преданий, так же как и христианских и иудейских. Для мусульман Искандер был завоевателем мира, подготовившим путь для откровения ислама. Кроме того, некоторые — хотя и не все — религиозные ученые и народ в своих представлениях отождествляли его с фигурой Зу-л-Карнайна, именуемого «обладателем двух рогов» или «двух времен», в коранической суре Пещера (18: 83–101). Следуя божественному предначертанию, Зу-л-Карнайн пошел походом далеко на запад, а затем направился на восток, дошел до места, где жил «народ, который едва мог понимать речь». Они попросили у него защиты от нечестивых Гога и Магога, и он воздвиг стену из железа, чтобы уберечь их до Судного дня, когда прозвучит труба и геенна разверзнется перед неверными[503].

Мусульманские географы помещали эту стену в центре Азии[504]. Религиозные ученые интерпретировали ее как метафору закона, или шариата. В любом случае Зу-л-Карнайн создал защиту от сил хаоса для уязвимых человеческих обществ. Таким образом, те, кто отождествлял Искандера с Зу-л-Карнайном, могли рассматривать греческого царя не только как завоевателя мира, но, возможно, и как пророка и уж точно как персонаж одного ряда с Махди и с Иисусом, которые занимали центральное место в эсхатологической драме конца времен[505].

В следующей главе мы рассмотрим дебаты среди улемов о возможностях и роли Искандера, но здесь хочется подчеркнуть следующее: сомнения Йуханны ал-Асада отчасти питались его сдержанностью в отношении эсхатологической версии всеохватной священной войны, но подкреплялись тем, что он видел и слышал в Италии. Карл V, после своего избрания императором Священной Римской империи, был назван вторым Карлом Великим и призван исполнить пророчество о всемирном господстве христианства. Он пообещал «пойти против неверных» и вернуть христианам Гроб Господень в Иерусалиме. Султан Селим, одержавший победу в Египте, был назван Александрийским завоевателем и призван исполнить пророчество о всемирном господстве ислама. По сообщению венецианского посла, в 924/1518 году Селим читал «Жизнь Александра Македонского» и надеялся пойти по его стопам[506]. Кто мог знать, чем все это закончится?