Путевые чудесные приключения барона Мюнхаузена

Между тем я обратил шар и пращу на очень забавное дело; с помощью их я перенес здание с одного места, а на место его поставил другое. Жители, вероятно, спали, и потому нисколько не догадывались о своем нечаянном переселении. Все это было сделано ночью. Поутру весь Лондон пришел в изумление, увидев Виндзорский замок на месте Св. Павла, а собор на месте Виндзорского замка.

По случаю такого необыкновенного явления собрался чрезвычайный парламент, повсюду открылись митинги; чтоб посмеяться над старыми глухими лордами, я взобрался на крышу парламента, укрепил его к шару и поднялся на такую высоту, что чуть-чуть было видно землю. Три месяца я держал лордов на воздухе, и Англия жила без парламента, как черепаха без хвоста, и жила ни чем не хуже прежнего.

В другой раз я выкинул с ними иную штуку. Пригласив всех пэров, герцогов, маркизов, одним словом, всех чиновников Лондона, обедать на корабль, угостил их старым вином Опорто; это вино шестьсот лет стояло в погребе одного Лиссабонского графа, и вы можете судить, как оно было крепко. Напившись его вдоволь, мои лорды совершенно ошалели; беседуя за столом, подшучивая друг над другом, смеясь и почекиваясь стаканами, они были, видимо, очень довольны. Заметив, что хмель разобрать их сильно, я велел отчалить корабль и увез их в Южную Америку. На другой день, народ узнав о переселении своих начальников и представителей, в которых он, верно, не очень нуждался, осветил город блистательной иллюминацией и задал общественный обед — «в честь освобождения от почтенных лордов.» Я вовсе не ожидал такой всеобщей радости, думая, в простоте сердца, что всякие лорды — люди полезные человечеству.

Глава XIII Второе путешествие по Ледовитому океану. Знакомство с белыми медведями и избиение их

Еще путешествие на север.

Вы, конечно, помните последнее путешествие капитана Фипса по ледовитому морю; я провожал его, в качестве не матроса, а друга. Когда мы вышли на открытый океан, я взял свой чудесный телескоп, чтоб осмотреть окружающие предметы. На громадной глыбе льда я увидел двух белых медведей, с остервенением боровшихся. Взяв заветный карабин, я пошел прямо к ним. Дорога была невыносимо-гадкая; то я поскальзывался, то утопал в снегу, то перепрыгивал через ямы, то шел по зеркалу, то по грязи. Наконец поравнявшись с ними, я увидел, что медведи играли. Посмотрев на их прекрасные шкуры и оценив их, я стал думать, как бы овладеть ими, не попортив пулей. В ту самую минуту, левая нога поскользнулась, и я повалился на спину, удар пришелся в затылок и я долго оставался без чувств. Очнувшись, я страшно изумился, увидев, что одно из этих животных перевернуло меня вниз лицом, и, растянувшись шагах в десяти заснуло. Не теряя удобного случая, я прицелился ему в лоб и выстрелил. Но едва раздался удар; как на ледяном холме поднялся оглушительный рев, и целое стадо медведей бросилось на меня. Вспомнив старое подобное приключение, бывшее со мной у берегов Сибири, я наскоро стащил шкуру с убитого зверя и завернулся в нее с головой и ногами. Окружив и обнюхав меня со всех сторон, они, очевидно, сочли меня за своего брата и оставили в покое. Чтоб не портить дела, я стал подражать их мимике, — покачивать головой и подниматься на задние лапы; все это удалось, как нельзя лучше, и они начали обращаться со мной на дружеской ноге.

Теперь мне захотелось одурачить их доверчивость и поживиться насчет их простоты. Я слышал от одного армейского лекаря, что рана нанесенная в позвонковую кость мгновенно убивает. Что же? — подумал я, — не мешает попытать это средство. Оправив нож, я ударил им самого старого и большого, между плечами и затылком; минута была роковая; если б он не издох в то же мгновение, разумеется, он растерзал бы меня на части. К счастью, все обошлось хорошо; медведь упал, не успев даже испустить рева. После этого явилось желание уничтожить их всех поодиночке, что я и сделал без особенного затруднения. Хотя они и видели, что товарищи их валились, как мухи от мышьяка, но никто из них не догадался, где причина смерти. Когда я прикончил последнего, почувствовал себя вторым Самсоном, побившим свою тысячу.

Вернувшись на корабль, я взял три части экипажа, чтоб помочь мне содрать шкуры и перенести мясо на борт. Добыча была богатая; половина корабля была загружена махами и ветчиной.

Когда мы воротились домой, я послал нисколько окороков ветчины, от имени капитана, лордам адмиралтейства, министру финансов и лорду мэру в Сити, а остальное роздал друзьям своим, и от всех получил самую искреннюю благодарность, а Сити даже почтило меня приглашением каждый год обедать в Гильдголе, в день лорда мэра.