Путевые чудесные приключения барона Мюнхаузена

В силу этого приказания, я набрал себе множество русских инженеров, присоединил к ним две или три тысячи турок, и пошел с ними копать Суэцкие пески. Прибыв на место, я осмотрел работы, измерил пространство, собрал орудия и, на другой день, приступил к делу. Не далее, как через пять дней воды Индийского океана слились со средиземными, и я увидел необыкновенное множество кораблей, плывших новым путем. В память такого важного события, мне приготовили великолепный обед в Александрии. Вся площадь Птоломея была заставлена столами и палатками; две тысячи жареных быков и сорок фонтанов, струившихся чистейшим родосским вином, составили пир народа. Чтоб отличить меня от толпы, мне устроено было особенное место, на высокой башне, откуда я мог озирать всю верхнюю часть Египта. В числе моих блюд, было одно самое драгоценное — жаренный хвост крокодила, необычайно вкусный. Советую попробовать его моему читателю, если случится ему быть в Каире. В конце обеда, когда подняли тост за мое здоровье, я встал на башне и произнес следующую речь: «Народ! мы празднуем великий день победы над природой. Посмотрите на Китайцев; они загородили себя колоссальной стеной от других народов, а мы соединили все нации и моря каналом. Честь и слава вам, мои бравые работники! Выпьем же дружно за здоровье Суэцкого перешейка.» Едва я окончил, как раздались громкие рукоплескания и громовая песня — Гог и Магог.

На другой день явились ко мне с челобитной бедные Индийцы; они жаловались на жестокость тирана Типпо Саиба, известного всевозможными злодействами на полуострове. Не медля ни минуты, я поехал усмирить разбойника. Созвав тысячу сипаев и десятка два европейцев, я напал на Саиба врасплох и прогнал его армию до самых ворот Серингапатама; здесь я вызвал его на смертельный бой, в виду всего города и войска. Саиб выехал на слоне, вооруженном пушкой, а я на белом коне, и с копьем. Едва мы сошлись на довольно близком расстоянии, как коварный деспот пустил в меня градом пуль и бомб. Перехватив их руками, я бросился на слона и ухватившись за верхнюю часть хобота, нижним концом начал хлестать хитрого врага. Удары мои были так метки, что я сшиб Саиба на землю и, схватив за глотку, отнес в свой лагерь.

Долго я раздумывал, как бы покрепче наказать этого тирана. Собрав индейских мудрецов, мы положили общим советом — посадить Саиба на престол вверх ногами и держать его в этом положении до глубокой старости. Народ был в восторге от такого распоряжения, и в награду провозгласил меня великим и непобедимым Властителем всей Индии. Не желая ссориться с Англичанами, я отклонил эту честь и простым смертным уехал в Европу.

Глава XVI Освобождение пленных англичан на французском корабле

Самая короткая и самая приятная для Англичан.

Возвращаясь из Индии, я поехал в Англию через Францию. Как иностранец, я не встретил никаких неприятностей на этом пути. В Кале́ я встретил корабль, с английскими матросами, взятыми в плен. Тотчас же блеснула в моей голове мысль — освободить их от неволи, что я и исполнил следующим образом: приделав себе пару крыльев, в сорок метров длины и двадцать ширины, я поднялся на корабль с первым блеском зари, когда все — даже часовой — спали отчаянным сном. Вколотив на верху трех мачт крепкие крючья, я поднял корабль над водой и понес его в Дувр. Переправа моя продолжалась не более получаса. Не имея больше надобности в крыльях, я подарил их коменданту Дуврского замка, где доселе показывают их, как редкость.

Что же касается французов и пленных англичан, они проснулись за два часа до нашего приезда. Последние тотчас поняли свое положение и, поменявшись местами с первыми, отняли у них все — на этот раз не более, что было взято французами по праву войны.

Глава XVII Путешествие по океану; открытие дичи внутри тюленя. Чутье Трезора

Во время путешествия в Восточную Индию с капитаном Гамильтоном, я взял с собой любимую ищейку — Трезора. Говоря языком поэзии, эта собака была дороже всех сокровищ мира, потому что она никогда не обманывала меня. Однажды, когда по нашим расчетам мы были не менее, как в трехстах милях от материка, Трезор почувствовал приближение дичи. Я с удивлением наблюдал это около часу, и заметил капитану, что мы должны быть недалеко от земли, потому что моя собака ощущает запах дичи. Все засмеялись; но это нисколько не изменило моего мнения о Трезоре. После долгого спора за и против, я сказал капитану, что гораздо больше верю в нос моей собаки, чем в глаз всякого моряка, и потому предложил пари во сто гиней. Капитан опять засмеялся и, позвав доктора, попросил его пощупать мой пульс. Медик отвечал, что я совершенно здоров. Потом они повели, вполголоса, следующий разговор:

Капитан. Кажется, барон спятил с ума. Я не могу, по чести, принять его пари.