Путевые записки эстет-энтомолога

– Ах, да! – вспомнил, наконец, кто я такой. – Возьмите. – Он вернулся и протянул мне чек. – Мы в расчёте?

Я посмотрел на сумму, обозначенную в чеке.

– Да.

– Возьмите и этот. – Он протянул мне чек, который выдал ему Броуди за демонстрацию скульптуры на Раймонде. – Так сказать, премиальные за третье яйцо.

Затем развернулся и быстрым шагом направился к выходу, не подумав попрощаться.

– Мальконенн! – крикнул я ему вслед. – Разрешите воспользоваться вашей яхтой. Мне срочно нужно в клинику!

– Берите… – отозвался он уже из-за двери.

Он ушёл, а я продолжал сидеть. Отнюдь не скаредом оказался Мальконенн, но меня это не радовало. Лучше бы наоборот, потому что я должен был ему гораздо большее. Не больше, а именно большее, так как мой долг измерялся не деньгами. Никогда меня не мучили угрызения совести, но тут вдруг в душе что-то зашевелилось.

И тогда я разозлился. Какое мне дело до судьбы уникальной скульптуры, владельцем которой являлся крелофонист Тотт Мальконенн? Кто он мне? Заказчик, с которым мы только что расстались навсегда. Миссию свою я выполнил, деньги для сафари на Сивилле заработал, причём неожиданно умопомрачительную сумму, которая делала меня финансово независимым во всех отношениях. Но на душе было тошно. Будто меня изнасиловали и сбросили с поезда жизни в канаву. Никогда от этого не отмыться, и никакие златые горы не скрасят дальнейшего существования.

Время шло, мне давно пора было уйти, чтобы как можно скорее попасть в клинику, а я всё сидел и тупо смотрел на песчаниковое изваяние древней царицы, так сильно похожей на сивиллянку. И только когда почувствовал, что действие второй дозы наркотика подходит к концу, тяжело поднялся, подошёл к скульптуре, взял её в руки и понёс к сканеру. Пришла пора расставить все точки над «i».

14

Как я ни зарекался, что моей ноги не будет в марсианской клинике межвидовой хирургии и для реабилитации выберу любую другую, пришлось изменить своему слову. Здесь я рационалист – если данное обещание входит в противоречие с поставленной целью, его надо забыть. А мой организм настолько разбалансировался, что последуй я своему зароку, на Каллисто, где находился ближайший после Марса госпиталь межвидовой хирургии, скорее всего, доставили бы мой труп.

Полгода я провёл в марсианской клинике, где подвергся весьма интенсивному лечению. На удивление, жабры отторглись нормально, не вызвав никаких проблем. Гораздо сложнее обстояло дело с биочипами, точнее, с первым. Он вышел из строя в момент управления моим организмом, из-за чего серьёзно пострадала нервная система, получив ложную команду к самораспаду, в то время как она адресовалась только биочипу. Постепенно у меня начали отниматься руки, ноги, речь, но, в конце концов, нейрохирург целитерец сотворил чудо и поставил меня на ноги. Правда, ещё год до полного выздоровления мне пришлось проходить курс реабилитации в санатории Большого Сырта, время от времени наведываясь в клинику на обследование, так что сафари на Сивилле пришлось отложить на неопределённое время. Кстати, попутно в моей крови обнаружили частички двумерной воды. Имелось с десяток предположений, каким образом они туда попали, но вот каким образом они удерживались в организме, не было даже гипотезы. Ещё один артефакт. Впрочем, присутствие частичек двумерной воды никак не отражалось на здоровье, они мне не мешали, разве что когда я глядел в зеркало и замечал искорки в своих глазах, настроение у меня портилось. С тех пор я редко смотрюсь в зеркало.

Долгое пребывание в клинике поставило крест на моей мечте о финансовой независимости. Находясь на лечении, мне некогда было заниматься продажей раймондского артефакта, и вынужденное промедление привело к печальным результатам. Примерно через полгода после моего возвращения с Раймонды эстурианский тополог Яйрусо Кортнич не только теоретически обосновал теорию перехода трёхмерных тел в двухмерность, но и осуществил этот переход на практике. Двумерные украшения стали штамповать как пуговицы, и их цена сразу опустилась до стоимости бижутерии. Так что подаренная мне раймондцами двумерная морская звезда воистину оказалась данайским даром.

Чеки от Тотта Мальконенна за лечение приходили в клинику регулярно, но с крелофонистом я больше никогда не встречался и даже не разговаривал по видеофону. А покинув Марс, вообще забыл о его существовании. Так и не знаю, получилось ли у него что-нибудь на ниве крелофонии под влиянием пения диких занзур или нет, но нигде никогда не встречал афиш, приглашающих на концерт крелофониста Тотта Мальконенна. Похоже, его идея фикс с треском провалилась, но меня это нисколько не волновало.