Пути к Богу: Жизнь по Бхагавадгите

То, что индуисты называют слиянием с Брахманом, буддисты именуют нирваной или ниббаной, что означает «задувание свечи». В этом состоянии полностью исчезают все наши представления о том, что мы собой представляем. Остаётся лишь чувство глубокой и абсолютной завершённости — то, что Франклин Меррелл-Вольф именует «состоянием полнейшего удовлетворения». Это не то удовлетворение, которого всё никак не мог получить Мик Джаггер[68]. Это, скорее, самая суть всего, что когда-либо в жизни приносило вам удовлетворение. Это свойство абсолютной полноты, завершённости и покоя. Это не огромная порция мороженого в небе, которой на самом деле никогда надолго не хватает; это самая сущность огромной порции мороженого в небе, которая действительно дарует абсолютное удовлетворение.

Брахман — это не переживание. Чтобы переживать что-то, вам нужно быть отдельным от этого. Мы используем техники карма-йоги и джняна-йоги, чтобы прийти в состояние Брахмана, полностью погрузиться в него. Практики медитации — одно из первых средств, при помощи которых мы пытаемся успокоить своё сознание. По мере углубления медитации мы будем переживать самые разнообразные состояния, и некоторые из них будут связаны с ощущением пустоты. Такое состояние может быть очень приятным, но это ещё не Брахман. Оно просто не может быть Брахманом, поскольку ни одно переживание им не является, и «переживание пустоты» есть всего лишь ещё один опыт. Брахман же находится за пределами какого бы то ни было опыта.

Лично я знаю эти состояния на собственном опыте благодаря йоге и использованию психоделиков, и хотя я понимаю, что действие психоделиков представляет собой лишь астральный аналог подлинного процесса, оно, по крайней мере, даёт общую картину того, на что он на самом деле похож. Благодаря им я получил представление об изменённых состояниях сознания. Я до сих пор хорошо помню некоторые психоделические сеансы у нас дома, в Ньютоне, штат Массачусетс, где мы с Тимоти жили и принимали ЛСД. Наша комната для медитаций стала ареной самых удивительных и захватывающих путешествий. На целых три-четыре часа (как свидетельствовали часы по нашем возвращении) не было ни Вселенной, ни какого-либо представления о ней, и всё же мир вокруг не был пустым. Это парадоксально, но не более, чем всё остальное, ибо Брахман сам есть парадокс и содержит в себе всё сущее.

Я расскажу вам об одном из наших сеансов. Комната для медитаций, которую я упомянул, была довольно необычной. Мы возвели в гостиной ложную стенку и устроили за ней комнату для медитаций, так что со стороны казалось, что её там нет. В неё не вело никакой двери. Чтобы попасть туда, нужно было спуститься в подвал из кухни, а потом взобраться по приставной лестнице и влезть в комнату через устроенный в полу люк.

После одного из наших сеансов, когда я наконец вернулся в своё тело, я спустился по лестнице, прошёл через подвал и поднялся в кухню. Там как раз сидела женщина, которая за день до этого приехала на автобусе с юга, чтобы найти работу у нас на севере. Она поселилась у нас и сейчас сидела за столом с чашечкой кофе и раздумывала о работе. В этот момент я появился из подвала. Она посмотрела на меня, и уж не знаю, что она там увидела, но от этого зрелища у неё снесло крышу, потому что она отшвырнула чашку с кофе, ринулась ко мне и бухнулась мне в ноги. У меня в свою очередь тоже чуть не помутился рассудок — представьте себе, что у вас в ногах валяется женщина лет пятидесяти с чем-то, весьма солидная, положительная и довольно консервативной внешности; это так меня поразило, что я бросился вон из комнаты. Уже позднее она рассказала мне, что, когда я появился из подвала, она увидела вокруг меня яркое золотое сияние. Да, ЛСД в те дни был на редкость хорош!

Теперь я понимаю, что именно произошло тогда на кухне: то брахманическое состояние, в которое я вошёл во время нашего психоделического путешествия (чем бы оно ни было на самом деле), просто использовало меня для того, чтобы изменить сознание той женщины и побудить её сделать следующий шаг на выбранном ею пути (каким бы он на самом деле ни был). По крайней мере, моя интерпретация событий была именно такова. Я решил, что лично ко мне они не имеют никакого отношения.