Пылающее сердце

Дальше Уэсли переходит к тому, как он работал с Книгой: «И вот, я вдали от суетных путей человеческих. Я один: здесь только Бог. Я открыт Ему, я читаю Его книгу с одной только целью — найти путь к небесам. Рождаются ли во мне сомнения? Кажется ли что-то неясным и запутанным? Что ж, я возношусь душой к Творцу: Господи, Ты сказал, ‘Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога’. Ты ‘даешь всем просто и без упреков’. Ты изрек: ‘И кто пожелает узнать волю Твою, да узнает’. Я желаю. Дай мне знать

Твою волю. Потом я исследую и обдумываю параллельные места, ‘соображая духовное с духовным’. Я размышляю, пребывая во внимании и со всей искренностью, на какую только способен мой разум. Если все же какие-то сомнения остаются, я обращаюсь за помощью к тем, кто опытен в делах Божьих. Тогда Писание, дотоле застывшее, начинает говорить. И я учу тому, что познал».

Так Уэсли обрел то, что потом проповедовал. Никакой другой текст столь исчерпывающим образом не раскрывает нам средоточия его вести. Из него узнаем мы тайну той силы и той убедительности, которые отличают его проповедь. По словам Форсайта, успешный проповедник «должен взывать изнутри безмолвной святыни Писания»". Уэсли всегда шел этим путем. Все слышавшие его сразу ощущали, что этот человек связан с Богом и пришел к ним с Его вестью. Только проповедь на таком сверхъестественном уровне могла привести к результатам, которых добился Уэсли.

В Предисловии Уэсли раскрывает свою цель: «Соответственно, я изложил в нижеследующих проповедях все, что я нашел в Библии о пути к небесам, чтобы отличить путь Божий от путей, воображаемых человеком. Я вознамерился описать истинную, библейскую, постигнутую опытом веру, чтобы не упустить ничего из поистине присущего ей и не добавить ничего, ей не принадлежащего»12. Его волновало одно: «что я нашел в Библии», и не потому, что он ничего больше не читал — просто он все поверял ею. Она была его мерилом. «Почва моя — Библия», — говорил он. «Да, я фанатично ей предан. Я следую ей во всем, великом и малом»13. «Св. Писание — тот пробный камень, которым христиане поверяют все свои откровения, определяя, истинные они либо воображаемые. Они всегда прибегают к ‘закону и откровению’, испытывая всякий дух»14. «Не принимайте ничего неиспытанного, пока не взвесили на весах святыни, - советует он. - Не верьте ничему сказанному, пока не найдете ясного подтверждения в Св. Писании. Решительно отвергайте все, что отлично от Писания, все, что им не подтверждается. Особенно отвергайте с величайшим отвращением то, что выдают за путь спасения, если он отличен от пути, указанного Господом, либо не выводит на Hero».

Уэсли соглашался с тем, что, пройдя проверку Св. Писанием, его проповедь может устоять или рухнуть. Если кто-то доказывал ему, что сказанное противоречит Откровению, он был готов изменить свои взгляды. «Полагаю, как бы я не ошибался, разум мой всегда открыт доводам. Я искренне хочу понять больше. Я говорю Богу и человеку: ‘Если чего не знаю, научи меня!’ Вы убеждены, что видите яснее, чем я? Вполне возможно. Тогда отнеситесь ко мне, как хотели бы, чтобы отнеслись к вам. Укажите мне лучший путь! Приведите мне, если он есть, ясный довод из Св. Писания». Только этот критерий он был готов принять. Он верил, что «писаное Слово Божье необходимо и достаточно для христианской веры и жизни».

В письме анонимному «Джону Смиту» от 28 сентября 1745 г. Уэсли согласился с тем, что наивысшим авторитетом всегда должно быть Писание. Ссылками на него подтверждали апостолы свои суждения: «Вам и мне предстоит делать одно дело. Без такого доказательства я поверю апостолу Петру не больше чем его преемнику». И решительно добавляет: «Писаное Слово - целостное и единственное правило моей веры». Он был настолько предан этой аксиоме, что всегда стремился «выразить смысл Писания через слово Писания». В письме к Джону Ньютону от 1 апреля 1766 г. Уэсли поделился тем, что когда-то сказал моравским братьям: «Библия — моя норма языка, как и норма духа. Я стараюсь не только думать, но и говорить ‘словами Божиими’». Он держался «пути древних» и стремился «говорить не лучше и не хуже, чем Библия».